Искусство

Владимир Богданов

Необычное наступает лето. Мы уже привыкли к тому, что на информационном поле арт-рынка в жаркое время устанавливается штиль, а выставки и аукционы могут собрать нужную аудиторию, лишь если проводить их прямо на пляже, у моря. Но в этом году главные русские торги перенеслись на середину июня. Да и май оказался щедрым на сенсации. Аукционы импрессионистов и модернистов, а также послевоенного и современного искусства установили новые ценовые ориентиры. А предстоящие русские торги лишь собираются это сделать и пока оставляют простор для осторожных прогнозов.

Но обо всем по порядку.

Послевоенное и современное искусство: сенсации

Когда в 2004 году знаменитая галерея Marlborough Fine Arts привезла в Москву двухметровые холсты английского художника Фрэнсиса Бэкона и назвала ориентировочную цену на каждый, это вызвало смешанное чувство — скорее недоумение, переходящее в уважение. Конечно, не только цифра в три миллиона заставляла более внимательно присмотреться к искаженной мужской фигуре перед умывальником и этюду с разбитой статуей. «Больная» энергетика, порочная душа наизнанку, нарочитое отрицание всякой декоративности. Чтобы такая работа «задела», хватит и секунды, а чтобы понять ее, потребуются годы. Учитывая, что работ Бэкона в русских музеях нет, нужно было «ценить момент». И, как теперь понятно, не только для того, чтобы посмотреть. 15 мая 2007 года за бэконовский «Этюд Иннокентия X» 1962 года на Sothebys заплатили 52,68 миллиона долларов — абсолютный рекорд для произведения художника и очередное подтверждение мнения экспертов, что работы англичанина вскоре сравняются в цене с творениями испанца Пикассо. Серия портретов папы Иннокентия X (реминисценция знаменитого холста Диего Веласкеса), конечно, работы не рядовые. Но в любом случае про прежние 4, 6 и 8 миллионов долларов за куда более обычные бэконовские холсты с этого момента можно забыть: таких цен больше не будет.

С феноменальным результатом — 14,6 миллиона долларов (опять же рекорд для произведений художника) — закончились 15 мая и торги за двухметровый безымянный холст Жана-Мишеля Баскии. Спору нет, работа не просто интересная, а выдающаяся для художника: в ней сошлось почти все, что ценится в необычном творчестве нью-йоркского абстрактного экспрессиониста. А между тем до недавнего времени лучшие картины самого коммерчески успешного граффити-райтера стоили около 5-6 миллионов долларов. А два-три года назад на аукционах они с трудом дотягивали до 3 миллионов. И даже те «дореформенные» цены заставляли специалистов бурчать, что они не адекватны классу творчества. Тем временем еще не скорректированная с учетом последних достижений инвестиционная статистика по работам Баскии остается красноречивой: 100 долларов, условно инвестированные в них в 1997 году, к февралю 2007-го превратились в 502 доллара. И это совсем не обманчивый рост с минимальной первоначальной базы: десять лет назад картины Баскии уже стоили дорого.

Третий результат того майского вечера — это рекорд не для отдельного художника, а для всего послевоенного искусства. Его установила двухметровая абстракция «Белый центр» Марка Ротко.

1950 год. Три горизонтальные цветовые полосы. 72,84 миллиона долларов. Работы Ротко — притча во языцех в среде коллекционеров и инвесторов, дежурный пример, который приводят, когда рассказывают о баснословной прибыльности инвестиций в искусство. Интересно, что они не редкость: в год продается 10–15 похожих абстракций. Можно говорить даже об устоявшихся ценах. Так, в 2000 году почти стандартная такса за двухметровую абстракцию начала 1950-х годов составляла 10 миллионов долларов без учета комиссии. Сейчас эта «такса» выросла ровно вдвое. А почти 73 миллиона отдали опять же не за простую вещь. Это для неподготовленного зрителя все абстракции Ротко 1950-х годов отличаются лишь цветом, а также количеством и шириной горизонтальных полос (двух-трех зон цвета). А эксперт увлеченно и без труда расскажет о куче нюансов. И о том, что 1950-й — это поворотный, самый ценный год в творческой эволюции мастера, и о цельности и завершенности конкретной композиции, и об уверенности и вдохновении, которые чувствуются в этом холсте, и еще о массе всего важного, что выгодно отличает абстракцию за 73 миллиона долларов от абстракции того же автора за 10 миллионов. Возможно, на цене сказалось и происхождение работы: она поступила на торги из собрания 91-летнего банкира Дэвида Рокфеллера. Вещь, проданную почти за 73 миллиона долларов, Рокфеллер приобрел в 1960 году за 8,5 тысячи долларов, то есть примерно за 60 тысяч долларов в пересчете на нынешние деньги. Так, за 47 лет эта абстракция подорожала в 1 216 раз — без всяких передергиваний, с поправкой на инфляцию.

Творчество Марка Ротко в потенциале должно быть привлекательно и для российских коллекционеров. Феномен-то, конечно, чисто американский, но для нас Ротко — это еще и Маркус Роткович, родившийся в Российской империи границ того времени, на территории современной Латвии в 1903 году. Его семья эмигрировала в Штаты лишь спустя десять лет.

73 миллиона долларов — результат особый, а потому единичный, что подтвердил уже следующий день, когда двухметровая композиция Ротко без названия 1954 года на торгах Christies была продана за 29 миллионов долларов при верхнем эстимейте 25 миллионов долларов. Этот уровень можно теперь вполне считать рыночным для художника.

Аналогичные тематические торги Christies тоже принесли несколько сенсаций. Яркое впечатление Энди Уорхола «Зеленая автокатастрофа» 1963 года (холст, смешанная техника, 228,6 х 203,2) с эстимейтом 25–35 миллионов долларов было продано за фантастические 71,7 миллиона долларов — малости не хватило, чтобы перебить рекорд Ротко. А типовая «Лимонная Мэрилин» Уорхола закончила торги на отметке 28,04 миллиона долларов — ну и кого ж это теперь удивляет? Вещь узнаваемая, статусная, объединяющая главные смыслы молодого американского искусства. И вызывающе высокая цена — это один из незаменимых смыслов.

«Русский» Bukowskis: финский и шведский

Русская тема уже завсегдатай скандинавских аукционов Bukowskis, которые проводятся в Швеции и Финляндии.

Топ-лотом майских торгов в Суоми, была заявлена графическая работа Михаила Врубеля «Царевна-Лебедь». Эту акварель предлагали считать, вероятно, подготовительным эскизом к знаменитому одноименному холсту 1900 года, находящемуся в Третьяковской галерее.

Михаил Врубель, по ряду оценок, один из самых значительных русских новаторов. Можно спорить о том, какое расстояние — в шаг или полшага — отделяло его от авангарда, но то, что его творчество на десятилетие, а то и на два опередило свое время, — очевидно. А по силе и энергетике живописи Врубель и до сих пор остается непревзойденным.

1900-й — год творческого расцвета Врубеля, год создания не только «Царевны-Лебеди», но и знаменитой «Сирени». Большая акварель «Царевна-Лебедь» выполнена в «кристаллической» манере мастера, и слишком очевидно композиционное сходство работы с «третьяковским» холстом, а также почти полная законченность, в целом не характерная для эскизных набросков. Но то, что в обычном случае зачислялось бы в плюс вещи, в конкретной ситуации является скорее основанием для сомнений. Уж слишком эта акварель хороша — что не вяжется с очень скромным эстимейтом (до 150 тысяч евро) и отсутствием опубликованного в онлайн-каталоге провенанса. А также и с тем, что ее, при всей исключительности, предлагают отнюдь не на Sothebys или Christies.

Работы Врубеля, находящиеся на руках, — большая редкость, а на торги они и вовсе попадают раз в несколько лет. И пусть речь обычно идет о крохотных рисунках, все равно каждый такой случай — событие.

Манера художника настолько самобытна, что подделать Врубеля не так-то просто и его авторство эксперт должен определять безошибочно. Но терять бдительность в этом вопросе все же не стоит, тем более что известны довольно странные случаи. Так, в базе artprice.com содержатся две записи о продаже акварели «Нимфы». Кроме названия, в обеих записях совпадают размеры (49 х 65) и год создания работ (тоже 1900-й), что позволяет довольно уверенно предположить, что речь идет об одной и той же вещи. Так вот те «Нимфы» 22 ноября 2003 года были куплены на марсельском Bonnaz-Lecomte (S.V.V.) за 400 тысяч евро, а спустя два года, 25 ноября 2005 года, на парижском аукционе Oger-Dumont (S.V.V.) были проданы за 67 тысяч евро. Странно? Странно. Первое напрашивающееся объяснение — появление, так скажем, сомнений в подлинности, что привело к серьезному дисконту.

Без обобщений, но «Царевна-Лебедь» тоже акварель, для которой затруднены технические методы экспертизы, да еще и того же 1900 года. Если с вещью все было бы в порядке, то ее продажа, да еще и по достойной цене, могла стать крупным событием: подлинная графика Врубеля со столь выдающимися техническими параметрами способна перешагнуть и миллионную отметку. Ан нет. Похоже, покупатели почувствовали некую странность — и лист остался не проданным.

Из красивой русской графики на майском Bukowskis можно отметить «Красный цветок» Владимира Яковлева, художника с сильнейшим экспрессивным началом, которого объединяет с Врубелем не только сходная «нездоровая» творческая энергетика, но и многие житейские обстоятельства (Яковлев, как и Врубель, почти ослеп под конец жизни и провел свои последние дни в психиатрической лечебнице). С коммерческими параметрами «Цветка» все довольно понятно. Месяц назад на соседнем шведском Bukowskis была продана целая «клумба» яковлевских цветков в диапазоне 4,5–6,5 тысячи евро. Получилось так, что с заниженного эстимейта 2-3 тысячи евро цены вошли в диапазон, примерно соответствующий ценам российского внутреннего рынка.

Майский «Красный цветок» очень хорош по всем параметрам — заметно лучше среднего уровня. Он ярок, декоративен, что и отразилось на цене в лучшую для продавца сторону. В частных собраниях можно встретить вещи и еще лучше, но на торгах более красивого цветка и не припомнить. И, как обычно в случае с графикой Яковлева, инвестору нужно держать в голове тот печальный факт, что самобытный экспрессионист остается одним из самых подделываемых русских послевоенных художников.

Упомянутые торги Bukowskis в Швеции запомнились еще несколькими индикативными продажами. Приводимые ниже цены, пожалуй, даже более показательны чем «сотбисовские», потому что достигаются они в эмоционально-умеренной обстановке: и место скромнее, и статусной «толчеи» меньше, чем в Лондоне или Нью-Йорке. Так, две сопоставимые по техническим параметрам и качеству коллажные композиции Владимира Немухина 1973 года — «Композиция с воблой и картами» и «Валет» — ушли соответственно за 15 и 14,5 тысячи евро. Скромное по размеру немухинское экспериментальное масло «Десятка пик» было продано примерно за 16,5 тысячи евро — скорее всего, ему не хватило декоративности.

А самой дорогой работой шестидесятников стала интересная абстрактная композиция Евгения Рухина 1973 года (коллаж 70 Ѕ 65,5), которая была продана примерно за 44 тысячи евро — с пятикратным превышением верхнего эстимейта. Покупка выгодная, потому что цена сопоставимых работ Рухина на внутреннем российском рынке уже выше.

Импрессионисты и модернисты. Большой цирк

«Большим цирком» назывался один из топ-лотов самого престижного аукциона Sothebys «Импрессионисты и модернисты», прошедшего в первой половине мая. Создавая эту трехметровую композицию в далеком 1956 году, еще полный сил Марк Шагал, конечно, не мог предполагать такого успеха. В мае «Большой цирк» продали за 14 миллионов долларов. Напомним, что это исключительно высокая цена для работы Шагала. Его наиболее удачные картины ценного периода (в том числе 1950-х годов) могут стоить 6–8 миллионов долларов, но чтобы 14 — такого еще не было. Исполинский размер этого скорее панно, чем картины, почему-то сработал в плюс, хотя превышение габаритов над «коммерческими» (условно 70 х 90) обычно является недостатком. А в остальном «Большой цирк» действительно хорош, ничего не скажешь.

Днем позже цирковая тема Шагала повторилась на Christies. Среднеразмерный полуметровый холст «Цирк с красной лошадью» тоже хорошего 1968 года был продан за 1,83 миллиона долларов, что соответствует нормальному рыночному уровню цен для мастера. Само собой, обе картины имеют подтверждение подлинности от Comite Marc Chagall (без него продать полотно Шагала за цену, близкую к рыночной, невозможно).

Название топового шагаловского произведения можно, пожалуй, распространить и на некоторые другие итоги торгов: большой цирк, да и только!

Чего стоит, например, главная сенсация: акварель Поля Сезанна была продана за фантастические 25 миллионов долларов. Сезанн, безусловно, один из тех художников, чьи работы наиболее высоко ценятся рынком. А в последнее время оценка его новаторства и значения для истории живописи XX века (именно двадцатого!) только растет. И все же… 25 миллионов долларов?.. Эта работа явно не поворотная в творчестве, не последняя в жизни художника, не она определила направление постимпрессионизма, не она воспитала целое поколение художников-сезаннистов. Вероятно, без специальных экспертных объяснений этот странный итог так и останется загадкой для публики.

Кроме холстов Шагала, на Sothebys была продана картина другого русского художника, Василия Кандинского, «Белый шум» 1908 года — довольно ценный пример развития его экспрессионизма на пути к абстракции. Картина не маленького размера, но куплена она была, тем не менее, ниже эстимейта, за 5,4 миллиона долларов.

Роль жемчужины торгов на Christies отводили, естественно, холсту Пикассо. «Рука и голова женщины» 1921 года — значительная работа периода. Моделью для композиции стала русская балерина Ольга Хохлова, в то время — жена Пикассо. Работа была введена в рыночный оборот в 2003 году в результате решения реституционного спора. В 1940 году оккупационные власти незаконно забрали ее из французского особняка владельца-еврея, и только недавно полотно вернули наследникам законного владельца, которые, очевидно, не стали тянуть с продажей. На Christies картина играла роль главного «промоутера» торгов, ее показывали ведущие новостные каналы. Прогнозировали, что будет 25 миллионов, не меньше. Тем не менее итоговая цена едва превысила верхний эстимейт (если, конечно, 500 тысяч долларов по сравнению с 18 миллионами можно обозначить словом «едва»).

Среди других хайлайтов Christies привлекала повышенное внимание «Женщина в зеленом ожерелье» Амедео Модильяни. Ценный 1918 год, метровый размер, высокая интерьерность. Эстимейт 12–16 миллионов долларов. Как оказалось, это много, хотя за полотна Модильяни, был момент, давали и по 40 миллионов долларов. Но что-то не заладилось, и эта довольно крепкая работа осталась непроданной. Возможно, дело в сюжете: куда большим спросом пользуются картины Модильяни с обнаженными моделями.

Подводя итог, можно сказать, что майские «импрессионисты» запомнятся 14-миллионным холстом Шагала и 25-милионной акварелью Сезанна. Других значимых для рынка «выстрелов» не было.

Русские торги в июне. Прогноз

Каникул при такой конъюнктуре, похоже, не будет. «Русский» аукционный сезон отнюдь не закрылся апрельскими торгами. Этим летом коллекционерам и инвесторам придется потрудиться: заслуженные дома Sothebys, Christies и динамичный MacDougalls в разгар июня проведут плановые торги.

Начнем с события поскромнее. В пятницу 15 июня 2007 года аукцион в двух действиях проведет лондонский дом MacDougalls. Его торги интересны тем, что обычно они проводятся на фоне относительно небольших эстимейтов. Кроме того, аукцион гораздо смелее, чем Sothebys и уж тем более Christies, вводит в ассортимент работы шестидесятников, а теперь уже и современное искусство. Онлайн-каталог предстоящих торгов MacDougalls пока не опубликован. Но известно, что во вторую часть торгов войдут работы значительных представителей послевоенного неофициального искусства, в том числе из собрания Александра Глезера. На обложку вынесены маски Олега Целкова, композиционно сходные с теми, что будут на июньском Sothebys (такие вещи могут стоить и около 100 тысяч фунтов). Будет очень хороший натюрморт Дмитрия Краснопевцева, интересные работы Бориса Свешникова и Александра Харитонова, картина Оскара Рабина и «хулиганский» сет работ Виталия Комара и Александра Меламида.

А главной летней аукционной площадкой для произведений шестидесятников станет, очевидно, Sothebys 12 июня 2007 года. Самый высокий эстимейт в этом стринге — до 120 тысяч фунтов — эксперты присудили «Обнаженной» Владимира Вейсберга. Работа характерная, но хуже той, что была продана в середине февраля за 186 тысяч фунтов: по техническим параметрам вещи вполне сопоставимы, но по декоративной стороне перевес не на стороне июньской «Обнаженной». Поэтому прогноз D — ровно по верхней границе эстимейта, 120 тысяч фунтов. Вообще на эти торги выставлена, можно сказать, небольшая коллекция работ Вейсберга, но особого внимания заслуживает, пожалуй, лишь еще одна из них — «Композиция» 1971 года. Очень интерьерная и довольно большая вещь будет продана, очевидно, со значительным превышением верхнего эстимейта в 50 тысяч фунтов — скажем, за 75 тысяч фунтов.

Небольшой натюрморт «Амфоры в блюде на опоре» кисти Дмитрия Краснопевцева — вещь хорошая, декоративная, но не выдающаяся. Другое дело, что обладание работой Краснопевцева сегодня — это статусное решение. И наценка за имя будет серьезной. Ведь его работе по-прежнему принадлежит самая высокая цена из всех произведений шестидесятников, и стиль его предельно узнаваем. В общем, увидев такую вещь на стене, ее узнают все, кто регулярно читает газеты. А потому так и стоит. Прогноз D — 110 тысяч фунтов.

Метровая работа «Игрок» Владимира Немухина, по мнению D, серьезно недооценена. Она по меньшей мере не скучна и выступает из общего ряда работ художника того времени. Кроме непременных карточных элементов, в ней присутствует особая динамика, а движение рук игрока создает интересный композиционный эффект. Поэтому заявленный эстимейт 35 тысяч фунтов для такой работы уже не цена. По мнению D, он может быть превышен почти втрое. Прогноз D для «Игрока» — 90 тысяч фунтов.

«Мечтание» Бориса Свешникова — вещь тонкая, романтичная, интерьерная и по-свешниковски многоплановая. Мотива смерти, иной раз слишком громко, до внутреннего отторжения, звучащего на полотнах Свешникова, в этой работе нет, а трагедию образа выдают резкие контуры женского лица. Работы Свешникова до недавних пор оставались доступными для массового покупателя (преимущественно графика, которая стоила 2–4 тысячи долларов за большой лист). Но тенденция резкого подорожания произведений шестидесятников по всему фронту коснулась и их. Вероятно, справедливая цена на «Мечтание» втрое превышает эстимейт. Она же, думается, будет и ценой продажи. Прогноз D — 27 тысяч фунтов.

«Мутантам» Целкова сопоставимого размера недавно уже довелось стоить 126 тысяч фунтов. Так что серьезное превышение цены нынешних двухметровых «Пяти масок» 1979 года — вопрос предрешенный. Прогноз D — 140 тысяч фунтов. Неудобный исполинский размер — от пола до потолка — по идее не должен отпугнуть поклонников творчества Целкова: не впервой, привыкли, дело житейское. Зато тема, идея, качество — все есть. А цвет — просто потрясающий! Главное — в комнате с такой картиной свет без предупреждения не включать.

Творчество Евгения Рухина на июньском Sothebys представлено двумя интересными работами. Несмотря на то, что картину Рухина в прошлый раз купили за 72 тысячи фунтов, эксперты дома не стали задирать эстимейт, оставив его в пределах 18–25 тысяч фунтов. Нет никаких сомнений, что после торгов инвесторам придется лишь считать, во сколько раз такой эстимейт оказался превышен — в два или в три? Ощущение, что работ Рухина на рынке в последнее время стало много, на самом деле довольно обманчиво. Действительно, взлет цен позволил извлечь отдельные холсты из загашников непрофильных владельцев, но инвестору стоит помнить, что работ талантливого ленинградского абстракциониста вообще осталось совсем не много. Так что «частить» на аукционах они долго не будут. Среди представленных на будущих торгах хороша композиция 1973 года с гербовой центральной частью, но в ней меньше столь ценного для Рухина абстрактного, поэтому D дает прогноз 30 тысяч фунтов. А вот композиция 1971 года решена в более традиционной коллажной стилистике, поэтому D предполагает продажную цену вдвое выше верхнего эстимейта — до 70 тысяч фунтов.

В подборке искусства первой трети XX века безусловные шедевры, как и в прошлый раз, выделить сложно. Все чаще оказывается, что первые имена есть, а вот выдающихся работ нет.

Картина «Цветущие деревья» Наталии Гончаровой 1911 года навевает воспоминания о шедевре «Зима. Сбор хвороста» того же 1911 года в Третьяковской галерее. Или о менее характерных, но стилистически безошибочно сходных «Купающихся мальчиках» 1911 года — работе, проданной в 2003 году за казавшиеся тогда фантастическими 550 тысяч фунтов. Но «Цветущие деревья» заметно уступают упомянутым шедеврам в декоративности. Настолько заметно, что эстимейт 700 тысяч фунтов кажется для нее высоким. Мнение D: за эти деньги вещь продать не удастся.

Продолжая недлинный список интересных работ на Sothebys, можно отметить диптих «Боярин и боярыня» Дмитрия Стеллецкого. Узнаваемый иконописно-национальный стиль, древнерусский колорит. Работы не большие, но в паре образуют почти метровую композицию. Такая живопись встречается на аукционах не часто. Плюс умеренный эстимейт. Холсты Стеллецкого дорожают, но пока еще они не достигли высокого ценового уровня. Верхний эстимейт в 55 тысяч долларов, по мнению D, будет превышен, но незначительно — до 85 тысяч фунтов.

Дальше в списке «хайлайтов» D остаются скорее значительные имена, чем значительные работы. «Святая Варвара» Михаила Нестерова хороша по формальным техническим параметрам (размер + техника + тема), но сильно проигрывает в декоративности. Вещь очень интересная, с тридцатилетней историей; бесспорно, законченная, но оставляет откровенно этюдное впечатление, ощущение незавершенности. Впрочем, стоить работа все равно будет много, как и подобает творению столь признанного художника. Прогноз D: 280 тысяч фунтов, по верхнему эстимейту.

Приобретать подлинные работы Филонова, продираясь через частокол поддельных или неверно атрибутированных вещей не вслепую, а со знанием дела — это, пожалуй, высший класс в коллекционировании. Сложнее, наверное, только с Малевичем. Тут надо отдавать себе отчет в том, что «филоновым» может запросто оказаться довольно похожая работа, например, его ученицы. Словом, начинающему инвестору с такими покупками лучше повременить. Июньскому Sothebys, по уверенному мнению опытных коллекционеров, есть чем гордиться: вещь подлинная. Работ Филонова на рынке сегодня почти нет, поэтому маленький рисунок с эстимейтом 50–70 тысяч фунтов, по прогнозу D, может быть продан примерно за 100 тысяч фунтов.

Работа Петра Кончаловского «Деревья» 1919 года вызывает ощущение дежавю, а уж каталожный комментарий с цитатой о том, что у деревьев на картине должны чувствоваться живые корни, раньше уж точно встречался. Действительно, в творчестве русского сезанниста есть немало похожих вещей. Если продаются, то стоят они довольно дорого. А вот оправданны подобные покупки или нет… Тут стоит помнить, что в собрании наследников осталось довольно много картин сопоставимого уровня, так что дефицита не предвидится. Прогноз D: 350 тысяч фунтов или «Не продано». Кстати, картинами и рисунками Кончаловского начинающим коллекционерам можно оперировать относительно безопасно, потому что в Москве успешно работает фонд художника, эксперты которого могут дать соответствующие подтверждения.

Мировые аукционные дома идут в Россию

В конце мая аукционный дом Sothebys планирует объявить об открытии дочерней компании «Sothebys — Россия и СНГ». Офис «дочки» расположится в Москве, в бизнес центре «Романов двор» (Романов пер., 4). Это вовсе не говорит о том, что русские торги переедут в Москву с престижных лондонской и нью-йоркских площадок. Но для части из той тысячи русских покупателей, что есть у Sothebys, обращаться в московский офис, наверное, станет удобнее.

Очевидно, основными задачами представительства станут информационная поддержка, проведение маркетинговых мероприятий, организация локальных предаукционных выставок-показов. В столице не только будут экспонировать русское искусство, но и станут «приучать» отечественных коллекционеров и инвесторов к направлениям мирового значения: импрессионистам, поп-арту, абстрактным экспрессионистам. Именно такой расширенный состав топ-лотов июньских торгов покажут в Историческом музее в конце мая — на готовность покупателей из России тратить миллионы приходится реагировать соответствующе.

Вероятно, похожим «просветительски-рекламным» путем пойдет и конкурирующий дом Christies. Известно и о его планах открыть московский офис осенью 2007 года.

Официально объявил о своих планах открытия московской компании аукцион Bonhams. В общем, скоро показывать топ-лоты будут и здесь, а продавать все равно там. Чтобы и покупатели могли развеяться, да и деньги чтоб туда-сюда не гонять.

Что же касается престижных показов, то прицениться к искусству мирового уровня этим летом в Москве будет где. С 29 мая по 4 июня в Манеже пройдет очередной Московский салон изящных искусств (The Moscow World Fine Art Fair, www.moscow-faf.com), на котором традиционно представят свои экспозиции лучшие галереи Европы, США и России.

Источники: www.sothebys.com; www.christies.com; www.artprice.com www.bukowskis.se, www.bukowski.fi; www.tretyakovgallery.ru, www.moscow-faf.com