Культура

Четыре вечера подряд в Центре имени Мейерхольда шли спектакли основанного тридцать с лишним лет тому назад американского театра «The Wooster Group». Задуманный, вероятно, как мощный фестивальный аккорд, спектакль под игривым названием «Тебе, воланчик» и неигривым пояснением – «Федра», в общем, собрал все уже виденные проявления радикального или современного искусства. Не всего, конечно, но – избранного по «территориальному» признаку и в этом своем – современном – качестве поддержанного администрацией президента России и некоторыми другими официальными организациями.

Список прилагается: мужские тела обнажены (вероятно, реверанс в сторону древнегреческой культуры). Правда, по пояс. Зато трусов под юбками мужчины не носят (а мужчиины здесь, конечно же, в юбках), и это отсутствие нижнего белья всячески педалируется. То – почешут, то край юбки приподымут... Или – тряпочкой промокнут там, где взопрело, и – понюхают, как оно там. В общем, если верить составителям анонса, так сегодня выглядят «приверженцы традиций театра Брехта, Арто, Гротовского», которые, в данном случае «сократив александрийский стих до телеграфной строки, исследуют взаимодействие человеческого тела с прозрачным пластиком экранов, микрофонным эхом, звуком разбиваемого стекла – скрежетом и грохотом современной цивилизации».

Время от времени персонажей с усилием сажают на специальные медицинские кресла, вставляют им в задний проход резиновую трубку с клизмой, и некоторое время актеры вынуждены тащить за собой хвост. Несколько плазменных экранов укрупняют происходящее, вступая в лишенную особой изощренности игру с персонажами на сцене, порукой чему – участвующий в спектакле виджей. У женщин под юбками, как выясняется, тоже сплошное неглиже, но, как было однажды нами замечено, мастера современного театра предпочитают всякой прочей мужскую натуру.

Помимо имеющегося на сцене видеоинженерного оборудования, несколько мониторов висели «лицом» к сцене, к публике, извините, задом. Они транслировали фрагменты старых черно-белых комедий и – без видимого монтажного смысла – то же, что и остальные. Участники трагедии больше ласкали (пишу так, поскольку сами организаторы сказали, что рассчитывают на «своих», на тех, которые поймут) глаз, нежели слух, поскольку текст почти полностью отдан был стоявшему за стеклом суфлеру (возможно, это был наставник Ипполита Терамен, а может, и один из двух персонажей, в программке названных как Маркер 7 и Маркер 4). Тут, вероятно, «свои» обозлятся: мол, даже не разобрался, где 4-й, а где 7-й, а туда же – судит. Но в том все и дело, что в ряду «актуального» театра 4-го не отличить от 7-го, так похожи они друг на друга ужимками и прыжками, более или менее одинаковым набором «отмычек». Ну хорошо: в данном случае оригинальной находкой постановщицы и организаторши «Вустер груп», госпожи Элизабет ЛеКомте следует назвать бадминтон, игрой в который «поддержан» короткий обмен репликами, традиционный в греческой трагедии. Еще гадание, когда вместо ромашки используется оказавшийся кстати воланчик. Маловато, пожалуй, для искусства, претендующего на современность.