Новости кино

– Господин Сюрен, вас не смущает то обстоятельство, что среди стран с самым высоким уровнем пиратства на рынке ПО – страны с не самым высоким, скажем так, уровнем оплаты труда и, соответственно, уровнем жизни? По данным исследования IDC за 2004 год, уровень пиратства в Китае – 90%, в России – около 87%, в Восточной Европе – 71%, в Бразилии – 74%, в Индии – 64%. В целом же по миру этот показатель составлял 35%. Может быть, бороться надо не столько с пиратством на рынке ПО, сколько с отсталостью экономик тех или иных стран?

– Вы абсолютно правы – такая зависимость существует: чем ниже уровень жизни, тем выше уровень пиратства. Но в этой проблеме важное обстоятельство связано с тем, что ПО всегда находилось на переднем крае реализации новаторских идей. Разработка ПО всегда вносила свой вклад в реализацию научно-технического прогресса.

Если посмотреть на Россию – ситуация абсолютно такая же. Конечно, экономика страны растет, возможности растут. Также растет и потребность в ПО, которое позволило бы реализовать эти возможности роста. Но для того, чтобы обеспечить этот рост, было бы полезно, чтобы программное обеспечение, которое используется, было бы законно приобретенным.

Но, мало того, существует связь между использованием лицензионного ПО и процессами глобализации. Дело в том, что многие международные высокотехнологичные компании, рассматривая возможность переноса своих исследовательских и научных проектов (R&D) в Россию, хотят, чтобы здесь вопросы защиты прав на ПО были должным образом решены. То есть у России есть интерес в том, чтобы ситуация с защитой интеллектуальных прав на ПО была поставлена на международный уровень.

– Но вот совсем новые данные, меня лично поразившие. Голливудская компания Universal Pictures приняла решение продавать в России лицензионные диски DVD по 150 рублей (примерно 5 долларов) за штуку. Представители Universal Pictures Rus. признали, что такое решение сразу же привело к тому, что продажи пиратских копий фильма «DOOM», например, упали на 60–70%. Это к разговору о том, что, как мне кажется, пиратство во многом связано с неадекватной ценовой политикой правообладателей.

– Во-первых, надо проводить четкое различие между рынком, ориентированным на индивидуального потребителя, и рынком корпоративных заказчиков. Но тем не менее многие компании, члены BSA, уже скорректировали цены для своих заказчиков из региона СНГ. Многие компании проводят снижение цен, специальные промо-акции. Во многих случаях именно это и давало возможность заказчику легализоваться.

– Согласно исследованию, проведенному по заказу BSA консалтинговой фирмой IDC в декабре 2005 года, снижение в России уровня программного пиратства на 10% может привести к экономическому росту на 23,5 миллиарда долларов США и дополнительным налоговым поступлениям в 823 миллиона долларов. Не могли бы вы пояснить: за счет чего?

– Целью упомянутого вами исследования была попытка ответить на вопрос: «Что случится, если нам удастся снизить уровень пиратства на 10 процентов?» Во-первых, снижение уровня пиратства приведет к увеличению доходов государства в виде налогов. В свою очередь, это приведет к тому, что люди, связанные с производством и разработкой ПО, начнут зарабатывать больше, это создаст условия для формирования новых рабочих мест. По нашим оценкам, это привело бы к созданию 33 700 новых рабочих мест. А это подстегнуло бы и общий рост экономики.

– Компании, основавшие Альянс производителей программного обеспечения (BSA), – американские. Между тем известно, что индустрия копирайта играет колоссальную роль в экономике США. По оценкам Министерства торговли США, отрасли экономики США, которые защищают права на свои изделия с помощью копирайта, обеспечивают 5% валового внутреннего продукта Соединенных Штатов. Не этим ли объясняется тот напор, с каким BSA борется с пиратским программным обеспечением по всему миру?

– На самом деле речь идет далеко не только об американских компаниях. В каждом регионе мира, где работает BSA, у нее есть свои члены. Я хотел бы, чтобы вы совершенно четко понимали, что экономика тех стран, в которых мы работаем, компании – разработчики ПО, которые работают в этих странах, они также приобретают большую выгоду от защиты прав интеллектуальной собственности на ПО. При этом выгоды локальных игроков гораздо больше, чем выгоды, которые получают глобальные поставщики ПО – члены BSA.

– Компании-то, может быть, выгоду и получают. Но я сейчас рассуждаю с позиции конечного пользователя: или мне покупать диск с ПО за 500 долларов, или за 10 – разница существенная. В России, по крайней мере.

– Конечно, вопрос об уровне цен на ПО в России или в других странах – это очень важный вопрос. Но тут есть и совершенно другой аспект. Я считаю, что компании, которые используют ПО, пока еще не научились рассматривать ПО как свой реальный актив.

И еще один дополнительный аспект. Сейчас ведутся переговоры между Россией и Всемирной торговой организацией (ВТО). И одна из горячих тем в этих переговорах – вопрос с защитой прав на интеллектуальную собственность. Даже если сейчас у россиянина или российской компании есть выбор – купить ли тот или иной программный пакет за 10 долларов или за 500, Россия тем не менее вступит в ВТО. Когда это произойдет, то рано или поздно надо будет платить все 500. Поэтому ваш вопрос надо рассматривать еще и с точки зрения встраивания России в систему международных норм.

– Тогда как раз по поводу ВТО. Буквально накануне нашей встречи появилась информация: в Конгресс США внесен проект резолюции, «в которой содержится призыв к США не завершать двусторонние переговоры с Россией по условиям ее присоединения в ВТО до тех пор, пока Россия не примет действенных мер по искоренению пиратства». Россия и Китай в этой резолюции обвиняются в наиболее тяжких нарушениях прав американской интеллектуальной собственности – прежде всего на аудиовизуальную продукцию и программное обеспечение. По оценкам американских законодателей, ущерб США от подобных действий российских и китайских пиратов составил в 2005 году около 4 млрд. долларов. В терминах холодной войны это, кажется, называлось – «выкручивание рук»...

– Я не знаю точных причин, почему этот вопрос возник сейчас. Думаю, однако, что одной из причин является предложение, появившееся сейчас в России, перенести вопросы защиты прав на интеллектуальную собственность в состав Гражданского кодекса РФ. Почему это плохо? Прежде всего это плохо с точки зрения правоприменительной практики. Вероятно, в этом и состоит одна из причин появления упомянутого вами проекта резолюции. Но это лишь моя догадка.

Повторяю, единственное, что нас сейчас сильно беспокоит в области защиты прав интеллектуальной собственности с точки зрения законодательной базы, – это то, что сейчас звучат предложения внести эти вопросы в Гражданский кодекс. Мы считаем, что необходимо этот процесс притормозить, чтобы более подробно обсудить эти вопросы, прежде чем принимать окончательное решение.