Анна Вторая

На уровне ног

Узкий переулок – тупик. Он заканчивается обратной стороной какого-то старого НИИ. Ни окон, ни парадных – просто отвесная грязно-желтая стена, на которой кто-то довольно художественно вывел философскую надпись: «Ничего нет». То ли это вызов правительству, то ли знак, что НИИ – с другой стороны, а может, крик души разочаровавшегося во всем человека.

Солнце светит довольно уверенно. Облаков нет. На самом деле даже жарковато. Еще одно желтое здание (в Петербурге это основной цвет), прикрытое зелеными кустами акаций.

Город медленно уходит под землю и этажи, когда-то бывшие первыми, становятся цокольными. Чье-то окно на уровне ног. Жить там - наблюдать за всеми туфлями, ботинками, кроссовками, валенками во все времена года. Из-под оторванных подошв, стертых набоек, (а то и вообще нет ничего – кто-то идет босиком и за ним тянется одинокая расплавленная жвачка) летят камушки в окно и на стекло оседает пыль. От этого на него дано уже наплевали (как с улицы, так и хозяева) и перестали мыть, ибо посчитали бесполезным занятием.

Еще сверху приварена чугунная решетка, она являет собой защиту от воров, детей и вообще, всех – кому захочется попасть в чужое жилье, разбив стекло и нырнув, практически, под асфальт.

Стоит. В сером, видавшем виды, пальто. Летом. Босой. Грязный. С бородой. Кривыми, чем-то перепачканными руками держится за решетку. Наверно, очень сильно напился – сейчас упадет. Еле-еле держится, вон как его мотает! Уже делает шаг назад, чтобы не завалится, но руки цепко держатся за чугунную опору. Рывок в сторону… Сползает вниз, садится на асфальт. Боком к решетке. Руки опустил на колени, голову прислонил к стене. Борода у него рыжая. И сам – не старик. На вид, наверно, лет сорок.

 - Вот. Возьмите, у меня не много, всего-то рублей пятьдесят…

Шуршащий полтинник вкладывается в грязную руку. Отдергивается – чтобы бактерии не успели перескочить на чистую кожу. Чтоб не заболеть чесоткой и вшей не подхватить.

А запаха алкоголя и нет! Так только… запах грязи, помойки, боли и одиночества. А еще: подачек, голода, ночной промозглости, непонимания, вины, сырого пальто после дождя, травы, пролитого пива из бутылок, чужих костров…

Борода зашевелилась. Тихий шепот.

- Нет… мне не… нужно денег. Уже нет сил. Принесите… еды… мне, пожалуйста, еды… Еда нужна.

Бегом в магазин. Что в таком разнообразии взять. А он же съест сразу много. Так нельзя – вредно.

- Дайте, пожалуйста, этого молока в коробке и булочку.

Молоко плещется, течет по бороде, белые потоки скрываются за воротом пальто. Его глаза прикрыты, он рад.

В то лето правительством многие бездомные были определены в специальные дома. И еще было очень жарко. В переулке осталась только ничья собака.