Людмила Солма

Зурны унывье плавно...
В восточной чайхане-
Мы спорили о главном...
Да, каялись... в- вине.

А море шелестело,
Игривостью маня...
Но, бубен осторожный
Увещевал - звеня...

И танцовщица дробно
Стучала каблучком.
Призывно улыбалась,
Качая в такт бедром.

Мы, все забыв на свете,
Поддавшись волшебству,-
Как маленькие дети,
Внимали мастерству...

Ночью лунной

 «Белой ночью месяц красный
Выплывает в синеве…»
(А.Блок,)

Ночью лунной, ночью темной
Ходит-бродит звездный тать...
Уголок души укромный
Он грозится обобрать...
Я сама ему открою
Тот заветный тайничок,
Где хранится боль рекою-
Память злая... И молчок.
Одиночество, да слезы-
Что таила от других...
И шипы любовной грезы.
Хватит тайн нам на двоих...

Туман таинственно струился

Туман таинственно струился,
Да аромат волшебный трав
Дурманящим ковром стелился,
В коктейль, все чувства нам смешав.

И пили мы его без меры,
Пьянея будто от вина,
Вкусив запретный плод химеры
Любви и не любви до дна.

Неверность верностью сплетая,
Плела венок мечты своей,
А ты шептал мне: « О святая...»
Хоть не было меня грешней.

В ночь Ивана Купалы

Любви своей
Огонь зажгла я
В ночь на Купалу.
Но, звезды счастья
Не предвещали-
Да я не знала...
И папоротник
Расцвел кроваво-
В ночи мерцая.
А я его во тьме
Искала, не замечая...
Но, на заре,
Как жар, Ярило-
Все озарило.
Я пепелище,
Любви угасшей,
Собой накрыла...
И надо мною
Ажур дубравы-
Шумел печально.
Да в переливах
Чужого счастья,
Звон... пел…
Венчальный…

Хлещет горлом новь

хлещет
горлом новь,
надрывным стоном
рвутся жилы.
безысходность-
на дыбы...
и любовь
об нелюбовь-
с размаху
разбивает
суть
своей судьбы...

Звон стекла

Звон стекла...

Это рамы распахнутость - вдрызг,
Переливчато сыплет осколки...
И печальных мелодий изыск
Нам акценты расставил на полки.

Расставанье, как ветра порыв,
Нас разводит по разные – судьбы...
Нелюбви рассекая моментно нарыв,
Расставаясь всю боль... -позабудем...

-А любовь?!

-Ту, что не сберегли?
Столько лет, остужая безвольем...
Даже всплески весны не смогли-
Напитать вечным чувством...

-Довольно!!!
Горечь в ступе толочь...
Перемалывая - в сладость муки.
Нервы тоже звенят и точь-в-точь
Повторяют оконные звуки...

Распрощались и дальше пошли.
Каждый новою – торной дорогой...

-Только знаешь, средь звездной пыли,
Лишь одна ярче всех – недотрогой.

-Та, что мне подарил... Навсегда?
В чистоте романтических бреден...

-Пусть на бархате неба звезда
Ностальгией по счастью – не бредит.

Умирала любовь

Не в холодной руке остывала свеча,
А в горячечной, жаркой ладони.
Умирало не тело– душа... невзначай,
И беснуясь, несли её кони...

По обрыву скользили, по кромке судьбы-
Злой огонь, высекая копытом.
Средь созвездий пустых эхо скорбной мольбы
О мечте тосковало забытой...

Умирала любовь и в агонии той
Эфемерная страсть воевала.
Не умея сердца примирить меж собой,
Напоследок отмщенья желала.

Оплывала несбыточность хлипкой слезой-
Догорали фальшивостей свечи...
И душа, присмирев, возжелала покой-
Одиночества стылую вечность.

Полуночная звезда с одиночеством сдружилась

Полуночная звезда с одиночеством сдружилась,
Средь созвездий и миров- синим инеем светилась.
Ни свободы, ни оков – зависание в пространстве.
Что ж, сюжет ни стар, ни нов- в мирозданья постоянстве.

Одинокая звезда, полуночница святая,
Боль тебе моя чужда – суета чужда земная.
Здесь среди людских миров я надеждой изнываю-
В одиночестве своем радость с болью я листаю.

Мир чаруется судьбой - ворожеей и хозяйкой,
В начертаниях своих прослыла она всезнайкой.
Жизнь как смерть нам раздает, будто милости голодным-
То балуя иль казня, с беспристрастностью холодной.

Одиночество мое, ты сродни звезде далекой-
Только здесь в моих мирах боль души без чувств высоких.
Опостылела судьбы милость злая и, по крохам,
Собираю я любовь - средь ошибок и подвохов.

Берег моря - так таинственно звучанье

Берег моря. Так таинственно звучанье.
Шепот волн. Манящий рокот обещанья...

Окунусь в его волшебную прохладу,
И приму воды целительной награду.

Омывая тело, душу очищаю-
И о горестях житейских забываю...

Пусть несет меня волной, качая чайкой-
Я ему открою сердце без утайки.

Как любви, усталой болью, жжется рана
И обманутых надежд сквозят изъяны...

Море ласковое примет все что было,
Успокоит и вольет былую силу...

Я русалкой обернусь или сиреной,
А потом сольюсь и вовсе с белой пеной...

И нашептывать я стану всем влюбленным-
О мечте, любовной страстью напоенной...

Кусок магической смолы - подарок лета

Подарок ласковой волны по-царски щедр,
Сквозь моря скорбные валы, из самых недр.

В священной капле янтаря застыла вечность...
Частичка сплавленной слезы, как мёда млечность.

И, преклонив колени, я рукой касаюсь-
В нём тайну знаков бытия постичь пытаюсь...

И вот пульсирует тепло в моей ладони
Неугасающей любви в тисках агоний.

Кусок магической смолы - подарок лета,
В нём запах леса и легенд, ушедших в лету.

Старое кресло в ветках сирени...          

Этюд в сиреневых тонах

Мне 47.

Сижу на кирпичных ступеньках, уложенных веером – излюбленном месте

 дачного созерцания. Суетный день замирает в увядающем свете солнца...

Мне 47...

Возраст благородно-шаловливых и теплых воспоминаний в пору юной

зрелости новоиспеченных бабушек.

Курю Vogue с ментолом...

Сквозь зелень старых, но ещё сильных яблонь – сиреневая дымка...

Это последний трогательно-нежный посыл, не менее одряхлевшей, чем яблони

нашего сада, сирени – сиротливо оттесненной, новыми постройками, к забору.

Сирень...

Память струится лёгким сигаретным дымком, унося в далёкую юность...

Мне 17. Ему 16...

И море сирени в старом бабушкином кресле...

На мой удивлённый взгляд бабушка, смеясь, говорит: «Он, наверное, обломал

всю сирень в округе. Ждал тебя очень долго – почти целый день. О чём только

мы не переговорили... Всё о тебе, да о тебе расспрашивал. Не одну чашку чая

выпили... Да, только он, так и не дождавшись тебя, ушёл.»

Память не сохранила ни лица, ни имени этого Ромео... Только старое наше кресло

- в буйном цвете сирени...

Старое кресло в ветках сирени,
Дымкой волшебной укутано ты...
Что вспоминаешь, под дряхлость видений-
Тризны любви иль рожденье мечты?..

Ты не осудишь, хоть многое знаешь,
Вечный хранитель сомнений и слёз-
То ли скрипишь, то ли тихо вздыхаешь,
И рассыхаешься в древности грёз...

Знаешь ты счастье любовной истомы,
Помнишь и страстность поэзии строк-
Юность в порывах беспечно ведомых,
И ностальгии усталой исток...