Надежда Сафронова

Заболевание

Темно… Темно… Ясный день, но так хочется проснуться, ощутить что-то новое, свежее, то, что можешь воспринять без какого-либо усилия над собой, без противления; хочется выпутаться из этой паутины и наконец начать что-то делать. «Немощь» от глагола «не мочь»?

Л. представил, как он встает и начинает двигаться в этой сонной, угнетающей аудитории, разрежая словно застывший воздух и холод. Он мысленно стал ходить по аудитории и представлять реакцию других, их лица. Никакой реакции… Никакой реакции. Каждый погружен в свои мысли. Темно… Темно… Хочется громко крикнуть. Не в силах больше сдерживаться… Темно…

Отрывки из дневника Л.

29.09.09 г.

Снова загон и конюшня. Мирок в мирке. Душный, однообразный, грязный. Топот копыт и все по кругу, по кругу. Как бы я хотел разорвать этот круг. Загон… Конюшня… Я должен убирать их. Снова. Я отчищаю этот душный грязный мирок. Знаю, пустая работа, скоро они снова станут прежними: зловонными, серыми, вызывающими отвращение. Но если бы не я, эти парнокопытные умерли, задохнулись бы от собственной вони. Если бы не я…

10.09.09 г.

Этот цокот, цокот, топот… Бесконечно… Это ненужное ржание. Медленно-медленно качаются лампы, тусклый свет. Этот загон, загон!..

13.09.09 г.

Мне всегда нравилась эта лошадь. Такая прыткая и независимая, грациозная… Она необыкновенна! Совершенно необыкновенна! Когда я прикасался к ее теплой лоснящейся шерстке, такой здоровой, такой живой, то все внутри меня трепетало, все оживало, двигалось… А вчера…Вчера… Я не знаю, что произошло с ней, но она так угрюма. Я, практически, не могу заставить ее даже пошевелиться. Она так неподвижна, строга… Что с тобой?

20.10.09 г.

Они больны… Все шесть… Они безнадежно больны! Больны! Больны! Так не должно быть! Этот мирок, который я отчищал, за которым ухаживал все эти годы…А теперь…Они больны. Они обречены… Я медлил, предполагал, что это лептоспироз… Но теперь я ясно вижу, что это столбняк! Столбняк! Я не могу видеть, не могу смотреть, как они мучаются… Они беспокойны, и я теряю этот покой… Теряю гармонию правильности их действий. Они больны! Больны! Больны!

30.09.09 г.

Я застрелил их. Каждую. Я застрелил их… Теперь мы свободны, мы свободны…

* * *

- Что у тебя там?

- Лыжи…

- Проходи… Шевелись…

Охранник снова потупил взгляд. «Шевелюсь, ше-ве-люсь». Никогда не считаю свою ложь… Моя ложь – не порок… Порок – доверчивость и… неосмотрительность… За все – своя награда… Расплата и вина… Не я… но он…Сонность и безразличие… А ведь можно было схватить и скрутить меня… Остановить… Нет?

* * *

За несколько минут до…

Та же охлажденная бездействием аудитория, тот же застывший воздух, взор, движение… Та же петля… Все – как прежде… Эти остолбеневшие лица, разглаженный лоб, медленное раскачивание на стульях, медленное болтание ногой: туда – обратно, туда – обратно… Тот же круг, петля… Расплывчатые, неразумные, бледные лики… И ничего! Ничего!!! Все идет так, как было, как будет… Будет?

В это время распахнулась дверь. Раздались выстрелы… Странный шум… Мгновение… Еще… Л. вышел из аудитории. Навстречу ему уже спешили студенты и несколько преподавателей. Непонимающие лица… «Так и должно было быть». Л. чувствовал свою значимость. «Больны… больны…» – четко стучало в его голове, «больны… больны» – шаги вперед, расстояние все меньше и меньше… «Больны, бо…» Совсем близко… «Сейчас столкнемся и меня сметет…» Л. ясно ощущал это «слияние». «Больны…»

Человечество – это болезнь. (agent Smith)

- Нет… Не болезнь. Заболевание…