Александра Романова

Я не жалею ни о чем

Я не жалею ни о чем:
Пусть время, не вернув начало,
Накрылось темным покрывалом,
Но мы пока еще вдвоем.

Пусть, кто безгрешен, нас осудит,
И нам с тобой известно это,
Но льется слабый лучик света,
На то, что мы потом забудем.

Пусть мне идти своим путем,
И не родился тот мужчина,
С которым я была б счастливой,
Я не жалею ни о чем.

Не будь рабом

Ты просто раб, хотя и протестуешь,
Ты раб своих давно прошедших лет,
Ты ждёшь возврата, но его не будет –
Обратного пути пока что нет.

Ты раб своих страстей, давно минувших,
Цепи следов, затоптанных в пыли,
Ты ждёшь, что, как-то раз, проснувшись,
Увидишь тех, которые ушли.

Не жди напрасно! Эти ожиданья
Выматывают душу, не щадя,
Твоё многострадальное молчанье –
Молчанье не философа – раба.

Не будь рабом! Ведь ты рождён свободным,
Позволь хоть раз себя на волю отпустить,
Почувствовать весь мир себя достойным
И не прошедшим, настоящим жить.

Тогда, достигнув вольного полёта
Поймёшь, что одиночество вдвоём
Не стоит и мгновения свободы,
И потому не нужно быть рабом.

Ничья и ничей

Окунусь в серый сумрак вечерний,
Гляну в звёздное небо ночей
И услышу два слова бесценных,
Те два слова – ничья и ничей.

Наша жизнь – это только мгновенье
Между прошлым и будущим дней.
Краткий миг подарил откровенье,
Что мы снова – ничья и ничей.

Жаркий август клонится к закату,
Осень скоро наступит смелей.
Я забуду, что были когда-то
Мы с тобою ничья и ничей.

Пьяный воздух мгновенной свободы
Смоют струи сентябрьских дождей,
Переменчивы лики природы…
И зачем мы - ничья и ничей?

Триптих «Ведьмина дорога»

1.Ведьмы

Мы летели под звёздами, быстро скользя,
Веселились, играя с сестрою сестра,
Молодые, красивые, вольные девы –
Были мы безрассудны и смелы.

Ждали старшие ведьмы на Лысой горе,
Утопающей в серой задумчивой мгле,
Приговор их готовились выслушать мы:
Будем ведьмами света иль тьмы?

Мы услышали слово, и вняли ему:
Нам позволили светом рассеивать мглу,
Устремились исполнить мы свой уговор,
Истребляя пороки и мор.

К людям шли мы с открытой и честной душой,
Помогая землёю, водою, травой,
Но как часто встречали нас злобы штыки!
В нас кидали камнями и жгли.

Нам не встретиться больше на Лысой горе,
Не купаться в вечерней прохладной росе,
Но не кончился вечный пока ещё спор –
Нам не дали свершить приговор.

2.Возрождение

Меня сжигали на костре
В Европе в средние века,
Но, уходя в небытие,
Осталась в вечности душа.

Я возрождалась, и опять
Меня тащили на костёр,
Не уставая проклинать,
Смакуя мой земной позор.

Из века в век, из года в год,
Стремясь залить души пожар,
Пытался бедный мой народ
Убить во мне чудесный дар.

Сейчас – иные времена,
Не жгут священники костёр,
Я на земле, и я вольна
Почтить загубленных сестёр.

3.Наказание

Я его зачеркнула косыми дождями,
Зачеркнула осеннего солнца лучами,
Пустотою оставленной мною квартиры,
Я его зачеркнула, хотя и любила.

Я его зачеркнула текущей рекою,
Зачеркнула бегущей куда-то строкою,
Той перчаткой, что бросить ему не посмела,
Я его зачеркнула, хотя и жалела.

Я его зачеркнула своими стихами,
Зачеркнула ушедшими в прошлое днями,
Вереницей дорог без конца и начала,
Я его зачеркнула, хотя и страдала.

Я его зачеркнула, чтоб больше не встретить,
Чтоб забыть о мелькнувшем стремительно лете,
И вернуться домой из шального загула.
Я его
навсегда
зачеркнула.

Моравский Крас

В Моравских пещерах прохладно и пусто,
Шаги раздаются протяжно и гулко,
Под сводом большого концертного зала
Нежданно и сказочно песня звучала.

Здесь занавес каменный, красно-зелёный,
Прикреплен к причудливой формы колоннам
Янтарного, белого, бурого цвета –
Цветов уходящего жаркого лета.

Здесь влажные стены, здесь воздух целебный,
Прозрачный, сиреневый, словно волшебный,
Шепнул о мгновении рождения мира,
О том, что не может он быть некрасивым.

А, может быть, гномы в период расцвета,
Скучая зимою без тёплого света,
Цветами жилище своё украшали…
Как бережно их молоточки стучали!

Те гномы ушли. Завершилась эпоха.
Спустились, наверное, в бездну Мароха,
Оставив потомкам своим в назиданье
Сады и дворцы из моравского камня.

Прага

Я как во сне: кругом сады, дворцы…
А лестницы здесь называют «сходы»,
Идя по ним не сосчитать шаги,
Поскольку всё равно их очень много.

Что в этой узкой улочке, вдали?
Костёл, фонтан, дворец иль монастырь?
Открытия для каждого – свои,
И потому не нужен поводырь.

Я вижу – на вершине, глядя вдаль
Собор, покрытый кружевом, стоит,
Скрывает что-то чёрная вуаль,
А, может быть, о чём-то говорит?

Куранты старой ратуши, звоня,
Апостолов в окошках пробуждают…
Так чудно Прага встретила меня
Стобашенная или золотая.

* * *

Не я потеряла, а ты – не нашёл,
Тебе стало хуже, а мне – хорошо!
Играет листвою осенняя медь:
Не мне, а тебе о прошедшем жалеть.

Не я потерялась, а ты – заплутал,
С испугом услышав поющий хрусталь,
Закрылся в глухую железную клеть…
Не мне, а тебе о прошедшем жалеть!

Не я не посмела, а ты – не успел
Не дать мне захлопнуть при выходе дверь,
И щёлкнул замок, словно жесткая плеть…
Не мне, а тебе о прошедшем жалеть!

Не я промолчала, а ты – не сказал,
Боялся пройти сквозь высокий портал.
В трусливом обмане проявится смерть…
Пусть вечно тебе о прошедшем жалеть!