Наталья Прокопенко

Так просто

Рабочий день прошел спокойно. Но Гирсом еще в кабинете почувствовал первые признаки надвигающейся мигрени. Полежал немного в комнате отдыха, но облегчения это не принесло. Домой он приехал в состоянии, близком к обмороку. Голова жила своей отдельной жизнью, в висках ломило, солнечный свет резал глаза.
Кое-как добравшись до гостиной, Гирсом сел, откинувшись на спинку дивана, и прикрыл глаза. Наверное, он задремал, потому что не слышал шагов; но почувствовал, как чьи-то руки скользнули в волосы, легко и невесомо стали касаться кожи головы. Прохладные пальцы легли на ноющие виски, принося успокоение.
- Марк…я…
- Ш-ш-ш, Азра, не разговаривай. Расслабься и молчи. - Теплое дыхание возле уха, знакомый голос; и эти нежные движения пальцев в волосах, на висках.
Гирсом послушно попытался расслабиться, и к его удивлению, ему это удалось. А потом теплый туман накрыл его, погружая в свое свечение, убаюкивая...
Проснулся он далеко за полдень, с удивлением обнаружив, что спал в гостиной на диване. Марк заботливо укрыл его пледом. Еще большее удивление у Гирсома вызвало отсутствие головной боли. Нет, ему положительно повезло с любимым. И как удалось Марку снять эту изматывающую боль?
Из кухни тянуло запахом кофе, и Гирсом, слегка пошатываясь от голода, направился туда.
- Ты проснулся? Как голова? Не болит? - Марк с легкой улыбкой смотрел на него, ожидая ответа.
- Удивительно, но не болит.
- Угу, - кивнул мальчик, не отрывая взгляда от плиты, где на сковороде подходил омлет.
- Как это тебе удалось? – Гирсом сел за стол, отщипнул кусочек тоста.
- Что? - повернулся к нему Марк. - А, ты об этом... Ну, знаешь, у меня среди предков по женской линии много всяких интересных личностей было. Даже ведьмы. Вот попробуй меня обидеть, узнаешь, каково это – дразнить потомка шведских ведьм!..
Гирсом рассмеялся. Марк положил омлет на тарелку, поставил перед ним.
- Ешь, пока не остыло.
- А ты? Я один не хочу.
- Я не голоден, поел, пока ты спал. Нет, правда...Я кофе лучше себе сделаю. А тебе пока нельзя...
- И почему тебе достается самое вкусное? - с притворным сожалением сказал Гирсом, вооружаясь вилкой.
Пока он ел, Марк сварил кофе. Сел напротив с кружкой, делая осторожные глотки.
Когда с едой было покончено, Марк убрал тарелки в посудомоечную машину и встал у окна, уставившись в пространство.
- В самом деле, как тебе удалось меня вылечить? – Гирсом подошел и встал рядом. - Такие волшебные у тебя руки...
- Ага. И язык, и губы... - Марк повернулся к Гирсому, оторвавшись от созерцания угасающего дня за окном. - Азра… Я только сделал тебе массаж, это любой может...
- Не любой. Да и не доверил бы я любому свою драгоценную голову. Ну же, как это у тебя получается?
- Да никак, - ответил мальчик шепотом. - Просто... просто я взял твою боль себе, вот и все... Потому что люблю тебя. И не хочу, чтобы тебе было больно.
«Так просто: я взял твою боль себе…» - мелькнуло у Гирсома. Он молча притянул Марка ближе, положив руку ему на затылок, перебирая завитки шелковистых волос. Простоять бы так вечность – голова любимого на твоем плече, ты ощущаешь биение пульса на его виске. И вы уже оба чувствуете приближение мига, когда будет все равно, что было днем или ночью, что будет после вас, и что было до вас. «Я просто взял твою боль себе».
Они начинают целоваться возле кухонного окна, и Гирсом с хриплым стоном запускает руки под футболку Марка, ладонями ощущая бархатистость кожи, а кончиками пальцев - знакомые бугорки шрамов. « ....Просто взял твою боль себе...» Он чувствует, как в его любимом начинает дрожать одному ему известная струна, тонкая жилка, которая вскоре превратится в ураганный смерч желания, поглощающий без остатка.
- Мы еще... не пробовали на кухонном столе... может, рискнем...- по голосу слышно, что Марк улыбается, но Гирсом, чувствующий своего мальчика, понимает, что никакого кухонного стола не надо.
Спальня встречает их скопившейся за день прохладой. Остатки одежды неровной кучей падают на пол.
«...взял твою боль себе…» - этому нельзя найти объяснений. Это как вода, как воздух, как вдох. Но сейчас только стоны желания, жадные поцелуи, взаимная ласка. Марк выгибается, принимая его к себе, и кожа покрывается испариной, чистый аромат которой еще больше возбуждает. Соединение, слияние, познание – души, тела. Оно бесконечно. Сколько бы они ни были вместе, - каждый раз открывается что-то новое, то, чего еще не было, о чем ты не знал и не догадывался.
Ураган проносится мимо, оставляя сбитые, скрученные в узел простыни; беспорядочное сердцебиение, неровное дыхание, капли пота на лбу и висках. И - безграничную нежность.
«Я просто взял твою боль себе». Чем оплатить это? Нет такой валюты, которая может окупить эти слова. Есть только любовь - многогранная, бережная, отдающая. И ничего не требующая взамен.