Богословие

ВИДЕНИЕ НОВОГО ИЕРУСАЛИМА (главы 21 и 22)

Начинается новое и последнее апокалиптическое видение тайнозрителя и апостола Иоанна Богослова. По нашему делению, это седьмая картина Апокалипсиса. Картина вечности — нового неба, новой земли и нового Иерусалима.

Перед взром тайновидца померкло последнее видение этого мира. Мир канул в вечность и его больше нет. Но не мрак и пустота окутали после этого пророка, новая, дивная картина открылась ему. То, что не видел глаз, чего не слышало ухо и что не приходило на сердце человеку (1 Кор. 2,9) — засверкало и засветилось во всей красе перед Иоанном. В духе он был за чертой времени и этого бренного мира. Уже не грядущие события, имеющие потрясти Вселенную, виделись ему, но — вечность. Все, что некогда будет, осталось позади. Всего неизмеримого космоса нет, век — кончился. Дух пророка переносится как бы в иное измерение, а точнее — в неизмеримое, вечное, в мир иной. С момента творения мира и до Страшного суда существует время. Оно — как капля, брошенная в неизмеримый океан вечности. Лучи Писания освещают всю эту “каплю времени” и показывают нам ее во всей полноте. Но несколько лучиков выходит из “капли времени”, теряясь в океане вечности, позволяя нам что-то познать о нем.

Со священным страхом и трепетом приникнем и мы к этому таинственному видению невидимого.

21.1  И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет.

Библия начинается словами “в начале сотворил Бог небо и землю” (Быт. 1,1), а в ее последнем повествовании говорится о новом небе и новой земле, о великом “пакибытии” Вселенной (Мф. 19,28). Начало Библии — бытие, конец — пакибытие (паки=снова, пакибытие=сновабытие — слав.). Как в водах святого крещения, в “бане пакибытия” (Тит. 3,5) прекращается ветхое бытие души и начинается новое, так в огненном крещении Страшного суда прекращает свое ветхое бытие Вселенная и начинается пакибытие мира. Во всем Писании слово “пакибытие” употреблено два раза: Мф. 19,28 и Тит. 3,5. Один раз говорится о пакибытии души через воды крещения, а другой раз — о пакибытии мира через огонь суда. Бытие мира было нарушено грехом. Но вот уничтожен грех, начинается пакибытие. Прежнее небо и прежняя земля миновали, ибо потеряли свое бытие в Боге и настолько были испорчены, что нуждались не в исправлении и улучшении, а в новом бытии, пакибытии. Как о крещеной душе сказано: “Кто во Христе, тот новая тварь; древнее прошло, теперь все новое” (2 Кор. 5,17), так и о новом мире: “Ибо прежнее прошло... се, творю все новое” (21,4.5). С другой стороны, речь идет не об уничтожении прежнего мира и сотворении нового, но о прохождении прежнего бытия и начале нового бытия, “пакибытия” той же самой твари. Псалмопевец говорит о земле и небесах, что “все они, как риза, обветшают, и, как одежду, Ты переменишь их, и изменятся” (Пс. 101,27). Не о новом сотворении мира, а о новом бытии прежнего мира говорит псалмопевец Давид словами: “и Ты обновляешь лице земли” (Пс. 103,30). Святой Иоанн Богослов так пишет об этом в своем послании: “Тьма проходт и истинный свет уже светит”, и еще: “И мир проходит, и похоть его, а исполняющий волю Божию пребывает вовек” (1 Ин. 2,8.17). Апостол Павел так писал о прежнем бытии мира: “Ибо проходит образ мира сего” (1 Кор. 7,31), а о пакибытии: “И сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих” (Рим. 8,21). А в Евангелии сказано, что “небо и земля прейдут” (Мф. 24,35), в славянском переводе — “мимо идут”.

“Как будет проходить самое изменение вселенной, сие должно быть изъято из предметов нашего любопытства, — говорит святой Григорий Нисский. — Но, как прежний мир возник из воды и от нее получил свое бытие, так новый мир восстанет из огня и чрез него получит свое пакибытие”. “Вначале словом Божиим небеса и земля составлены из воды и водою: потому тогдашний мир погиб, быв потоплен водою. А нынешние небеса и земля, содержимые тем же Словом, сберегаются огню на день суда” (2 Пет. 3,5-7). Прообразом этого может служить старое водное крещение Иоанна Предтечи и новое крещение огнем и духом Иисуса Христа, Бога-Слова. “Огонь во всякой вещи, под землею и в облаках, огонь поэтому является символом не только разрушения и уничтожения, но и очищения и освящения. Из мирового пожара, по очищении, из гари возникнет небо и новая земля”. “Посему говорится не о бытии тварей, но о перемене к лучшему” (Андрей Кесарийский). Блаженный Августин пишет так: “В мировом пожаре уничтожаются совершенно от огня те свойства тленных стихий, которые соответствовали нашим тленным телам, а самая субстанция получит такие свойства, которые через удивительные изменения окажутся соответствующими бессмертным телам, так что мир, обновившись к лучшему, получит полное приспособление к людям, обновившимся к лучшему и по плоти”. Блаженный Феофилакт: “Бог однажды создал вещество, и что было необходимо для здешней лишь жизни, и для тамошней бесполезно и излишне, то Он отменит, а что полезно, тому даст новый образ и дозволит наполнять другой, нетленный мир”. Мысль о том, что мир будет уничтожен, отвергнута на V Вселенском соборе как еретическая.

Душа, оставь ветхую жизнь и ветхого человека! Гряди, погрузись в баню пакибытия, начни снова свое бытие! Только начав уже сейчас это новое бытие в Боге, ты сможешь приобщиться пакибытия нового неба и новой земли. И, как пакибытия сподобятся и небо, и земля, так и ты сейчас и душой, и телом должен возродиться и вести новую жизнь, быть новой тварью. “Посему прославляйте Бога и в телах ваших и в душах ваших, которые суть Божии” (1 Кор. 6,20).

21.2-4  И я, Иоанн, увидел святый город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего. И услышал я громкий голос с неба, говорящий: се, скиния Бога с человеками, и Он будет обитать с ними; они будут Его народом, и Сам Бог с ними будет Богом их. И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло.

После видения нового неба и новой земли Иоанну открывается третья реальность нового мира (пакибытия) — новый Иерусалим. Об этом он и пишет: И я, Иоанн, увидел святый город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего.

Центром новой Вселенной тайнозрителю видится святый город Иерусалим, новый. Иерусалим был и центром старого мира. В Эдеме — колыбель человечества, туда Бог поместил Адама, первого человека. На месте города Иерусалима, на Голгофе, был по церковному преданию похоронен Адам. Там нашел себе последнее пристанище изгнанный из рая. Там смерть настигла первого из вкусивших жизнь и бытие. И вот “одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть, так и смерть перешла во всех человеков, потому что в нем все согрешили” (Рим. 5,12). Так это место стало местом падения и смерти твари. Но там, где смерть захватила Адама, там Бог решил воскресить жизнь. Там тварь, потерявшая свое бытие в Боге, должна возродиться, приобщившись пакибытия. Центр смерти и тления должен был стать центром жизни и пакибытия. О начале этого мы читаем еще в книге Бытия: “Мелхиседек, царь Салимский, вынес хлеб и вино, — он был священник Бога Всевышнего, — и благословил его (Аврама), и сказал: благословен Аврам от Бога Всевышнего, Владыки неба и земли” (Быт. 14,18-19). Так Владыка неба и земли посылает через своего священника Мелхиседека благословение града Иерусалима Аврааму и всему роду его. Благословение Иерусалима почило на “отце веры” (Рим. 4,11-12), Аврааме, а через него на всей Церкви ветхозаветной, столицей, центром и святилищем которой и стал Иерусалим. Как и первый Адам, второй Адам — Христос (ср. Рим. 5,18-19) рождается не в Иерусалиме, но сюда приходит вкусить смерть. На месте погребения Адама умирает Христос на кресте (вот почему под распятием Христовым бывает изображение черепа Адама, знак того, что — “смертию смерть попрал”), и на третий день боголепно воскресает. Кровь и вода Голгофы (Ин. 19; 34; 1 Ин. 5,6) — вот баня пакибытия Вселенной. Центр смерти становится цетром жизни. “Восстань, светись, Иерусалим, ибо пришел свет твой, и слава Господня взошла над тобою” (Ис. 60,1). Церковь также поет: “Светися, светися, новый Иерусалиме, слава бо Господня на тебе возсия. Ликуй ныне и веселися, Сионе: Ты же чистая красуйся, Богородице, о восстании Рождества Твоего”. Так Иерусалим начинает преобразовывать уже весь мир по божественному плану Спасителя: “И будете Мне свидетелями в Иерусалиме и во всей Иудее и Самарии и даже до края земли” (Деян. 1,8). “Радуйся, Сионе Святый, Мати Церквей, Божие жилище” (святой Иоанн Дамаскин). Иерусалим — место, связывающее Восток и Запад (тысячелетние споры Востока и Запада разрешаются только через Иерусалим. Географиче-ский центр становится центром мистически-духовным), становящееся сердцем мира и соединяющее его с небом. Город земной становится городом духовным, Церковь ветхозаветная — Церковью новозаветной. Восклицает апостол о христианах: “Вы приступили к горе Сиону и ко граду Бога живаго, к небесному Иерусалиму и тьмам Ангелов” (Евр. 12,22). И тот же апостол восклицает о Церкви: “А вышний Иерусалим свободен: он — матерь всем нам” (Гал. 4,26). “Вышний Иерусалим”, Церковь — это богочеловечество (“невеста”, ставшая “одной плотью” с “женихом”), небо, сходящее на землю, пакибытие в этом бытии. И вот тайнозритель видит и в новом мире пакибытия святой город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба на землю. Но не сказано “сшедший с неба”, а именно “сходящий”. Этим город Иерусалим ставится как бы между небом и землей. Но не просто между ними, как в новом, третьем месте, а именно как соединение того и другого, как сходящий от Бога с неба на землю. Новое небо и новая земля, это — паки-небо и паки-земля, новый Иерусалим, это — паки-Иерусалим, паки-Церковь. Это — место соединения нового неба и новой земли, место особого пребывания Бога с прославленными людьми, Церковь вечности.

Приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего. В подобных выражениях представлялись Иерусалим и Церковь Ветхого Завета, а также и Церковь Нового Завета. “Восстань, восстань, облекись в силу твою, Сион! Облекись в одежды величия твоего, Иерусалим, город святый” (Ис. 52,1). “Ибо твой Творец есть супруг твой; Господь Саваоф — имя Его; и Искупитель твой — Святый Израилев: Богом всей земли называется Он. Ибо как жену, оставленную и скорбящую духом, призывает тебя Господь” (Ис. 54,5-6). Так и в Новом Завете Церковь именуется Невестой Христовой (2 Кор. 11,2; Еф. 5,22-33; Откр. 19,7-8; 22,17). Небесная Церковь, вышний Иерусалим, приготовленный как невеста, украшенная для мужа-Христа. За долгие века земного странствования Церковь украсилась божественной красотой для своего мужа-Христа. “Кто эта, восходящая от пустыни как бы столбы дыма, окуриваемая миррою и фимиамом, всякими порошками мироварника?.. Прекрасна ты, возлюбленная моя, как Фирца, любезна, как Иерусалим, грозна как полки со знаменами” (Песн. 3,6; 6,4). Вся Песнь Песней Соломона есть гимн нетварной красоте Церкви. Эту красоту стяжают святые, “ибо, подобно камням в венце, они воссияют на земле Его”. Об этой святой земле восклицает пророк: “О, как велика благость его и какая красота его!” (Зах. 9,17). “Отличительная особенность святых подвижников — вовсе не их доброта, которая бывает и у плотских людей, даже у весьма грешных, а красота духовная, ослепительная красота лучезарной, светоносной личности, дебелому и плотскому человеку никак недоступная” (священник Павел Флоренский). Этой крсотой украшайся, душа, дабы на тебя Бог “как на жениха возложил венец и, как невесту, украсил убранством (красотой — слав.)” (Ис. 61,10). Такой красотой будет украшен небесный Иерусалим, Церковь для Христа.

Голос громко возвестил тайнозрителю: се, скиния Бога с человеками, и Он будет обитать с ними; они будут Его народом, и Сам Бог с ними будет Богом их. Так Бог вступает в самое тесное общение с людьми и создает Себе и им одну обитель. Новый Иерусалим не просто скиния Бога, но именно скиния Бога с человеками. Это — союз Богочеловечества. Об этом говорилось еще в Ветхом Завете: “И поставлю жилище Мое среди вас, и душа Моя не возгнушается вами; и буду ходить среди вас и буду вашим Богом, а вы будете Моим народом” (Лев. 26,11-12). “И будет у них жилище Мое, и буду их Богом, а они будут Моим народом” (Иез. 37,27). Уже в Ветхом Завете Бог повелевает Моисею сделать скинию, которая должна стать жилищем Бога среди людей. Обитая в скинии, Бог обитал среди Своего народа. Мрак язычества еще покрывал все народы земли, но уже был “ведом в Иудее Бог; у Израиля велико имя Его. И было в Салиме жилище Его и пребывание Его на Сионе” (Пс. 75,2-3). Бог был со Своим избранным народом, обитал среди него в Иерусалиме, и они были Его народом, а Он был Богом их.

Но вот совершается еще большее, исполняются слова пророчества “се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил, что значит: с нами Бог” (Ис. 7,14: Мф. 1,23). “И слово стало плотию, и обитало с нами” (Ин. 1,14). Бог избрал Себе нерукотворенную скинию для обитания с людьми. Девическое чрево вместило в себя Невместимого всем тварным миром. Потому Дева — превыше всякой твари, “честнейшая херувим и славнейшая без сравнения серафим”. Будучи тварною, Она рождает Нетварного, и во чреве Ее обитает вся полнота Божества телесно (Кол. 2,9), ибо носит Богомладенца. Теперь “в доме Божием, который есть Церковь Бога живаго” (1 Тим. 3,15) обитает “полнота Наполняющего всё во всем” (Еф. 1,22). Не часть, а вся полнота Божия, обитает в Церкви с человеками. Так символически и мистически тождественны Богородица и Церковь — обитель Бога с людьми. Чадам Церкви теперь говорится: “Ибо вы храм Бога живаго, как сказал Бог: вселюсь в них и буду ходить в них; и буду их Богом, и они будут Моим народом” (2 Кор. 6,16). Исполняется обетование Сына Божия человеку, что со Отцом через Духа “мы придем к нему и обитель у него сотворим” (Ин. 14,23). Вышний Иерусалим — обитель Живоначальной Троицы и матерь всем нам (Гал. 4,26). Здесь Бог говорит людям: народ Мой; здесь восклицают люди: Еммануил! С нами Бог! Всякий православный христианин исповедует свою веру “во едину, святую, соборную и апостольскую Церковь”. В пакибытии же, в вечности, упразднится вера и будет видение от “лица к лицу”, “каково оно есть”. Явленное, как через тусклое стекло (1 Кор. 13,12), явится тогда воочию. Церковь место особого пребывания Бога с людьми на земле будет небесным градом, местом особого пребывания Бога с людьми в вечности.

Сказав о чудном единении Бога с людьми в небесном граде, голос от престола возвещает далее о великом утешении, которого сподобятся святые. И отрет Бог всякую слезу с очей их, как и Исаия писал: “И отрет Господь Бог слезы со всех лиц” (Ис. 25,8). Сейчас на земле слезы не иссыхают на лицах людей, ибо идут они “долиною плача” (Пс. 83,7). Не случайно вся жизнь сравнивается с прохождением по долине плача. Но вот Сошедший в долину земных скорбей и слез восходит на гору Блаженств и возвещает: “Блаженны плачущие, ибо они утешатся” (Мф. 5,4). Настанет светлый день, когда Бог отрет всякую слезу, ибо иссушит их источник. Слезного моря и плача уже нет. Слезы покаяния иссушатся прощением, слезы скорбей — радостью. На Страшном cуде восплачут еще раз и праведники, ибо они увидят прегрешения своей жизни. Каждому со слезами придется отвечать за всю свою жизнь. Но вот и эти слезы иссушены — началась вечность небесной радости и веселья. Исчезла главная причина слез — смерть. И смерти не будет уже, “поглощена будет смерть навеки” (Ис. 25,8). Исторгнуто жало смерти — грех (1 Кор. 15,56) и “поглощена смерть победою” (1 Кор. 15,54)! Настало царство вечности, бытия всей твари в Боге!

Ни болезни уже не будет. Человек и вся природа, освободившись от греха и рабства тлению (Рим. 8,21), не будут уже знать болезни — этого проклятия прежнего мира (Быт. 3,16-19). Болезнь — предверие смерти. Но вот закрылись врата смерти, и никто уже более не войдет ими. Вырван корень смерти, и исчезло древо болезней.

21.5  И сказал Сидящий на престоле: се, творю все новое. И говорит мне: напиши; ибо слова сии истинны и верны.

Исходя из слов стиха 6, ясно, что Сидящий на престоле и говорящий эти слова есть Господь Иисус Христос. Эти слова и ранее говорил Христос и они приличествуют Ему. Но сказано, что после Страшного суда и начала нового мира и вечности “тогда и Сам Сын покорится Покорившему все Ему, да будет Бог все во всем” (1 Кор. 15,28). Человеческая природа Иисуса Христа стала причастна Божественной славе и, будучи природой второй ипостаси Троицы, причастна Самой Троице. Господь говорил апостолу Филиппу: “Видевший Меня видел Отца: как же ты говоришь: покажи нам Отца?” (Ин. 14,9). Так и в этом видении Иоанна можно разуметь всю Пресвятую Троицу в Ее единении с прославленной человеческой природой.

21.6  И сказал мне: совершилось! Я есмь Альфа и Омега, начало и конец; жаждущему дам даром от источника воды живой.

Все слова этого стиха присущи Господу Иисусу Христу. Но через Него они становятся свойственными и всей нераздельной Троице. Несколько раз голос Бога-Творца и Спасителя оглашал Вселенную словом: совершилось! Этим словом, как печатью, запечатлевались различные стадии творения мира. Хаосу, мраку и беспорядку говорил Бог: “Да будет...” И откликался древний бытописатель: “И стало так” (Быт. 1,30). Совершилось шестидневное создание мира. С крестного древа возглашает божественный Страдалец: совершилось! (Ин. 19,30). Совершилось искупление. Совершился переход от Ветхого Завета к Новому. Но и в апокалиптическое время переносится этот возглас. Когда была излита седьмая чаша гнева, то голос от небесного престола возвестил: совершилось! (16,17). Время кончилось. Начался Страшный cуд. И вот теперь уже из чертога вечности снова глас Божий: совершилось! Совершилось все, что должно было быть. Совершился переход от Нового Завета к вечному царству. После шести дней творения сказано: “И стало так” — начался седьмой день, день покоя Божия. После “шестоднева страданий” Иисуса Христа снова раздается глас: “Совершилось”, — и вошел Христос в покой Свой, начался новый день, день христианской эры. В конце всего времени снова тот же возглас: “Совершилось”, — начинается новый день вечности. Так начало, середина и конец этого мира отмечены печатью Творца: “Совершилось!”. Что Он восхотел, то и стало. Совершились все дела Божии, начался “покой Его”, вечный шаббат. И “кто вошел в покой Его, тот и сам успокоился от дел своих, как и Бог от Cвоих” (Евр. 4,10).

Далее Бог говорит: Я есмь Альфа и Омега, начало и конец (см. 1,8.10). Святой Андрей Кесарийский прилагает к этим словам еще такое толкование, что Христос есть начало и конец, “как первый по Божеству и последний по человечеству и как простирающий Свое промышление от первой бесплотной твари до последних людей”. В Нем начало и конец всякого бытия, “все Им и для Него создано” (Кол. 1,16). Об этом так писал блаженный Августин: “Ты создал нас для Себя, и не знает покоя сердце наше, пока не успокоится в Тебе!” И как весь Космос имеет свое начало и конец в Боге, в Сыне Его Единородном, так и все, до самого мельчайшего в нашей жизни, должно иметь в Нем свое начало и конец. Человек, всякое ли свое дело в жизни начинаешь со Христом и завершаешь в Нем?

И далее слышит Иоанн: жаждущему дам даром от источника воды живой. Сотворенная Богом тварь стремится к Нему и жаждет Его. “Как лань желает к потокам воды, так желает душа моя к Тебе, Боже! Жаждет душа моя к Богу крепкому, живому” (Пс. 41,2-3), — взывал священный певец. И вот Бог крепкий пришел к людям (Ис. 9,6) и говорит: “Всякий, пьющий воду сию, возжаждет опять, а кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную” (Ин. 4,13-14). Вот стоит Божественный Иисус и возглашает: “Кто жаждет, иди ко Мне и пей” (Ин. 7,37). Припади, жаждушая душа, к Божественному источнику и пей, пей животворящую воду (22,1). Вода жизни, это — Дух Святой, “который от Отца исходит” (Ин. 15,26), как от источника (ср. Ин. 7,39). Посылает же Его Христос, почему Он и говорит, что Сам даст эту “воду” (21,6; Ин. 15,26). В пустыню земли истекают теперь эти потоки воды жизни, потоки Духа Святого, напояя жаждущих странников. Изливается Дух Святой через святые таинства, через слова Священного Писания, через святых, через все, освящаемое в Церкви (святая вода, иконы). Только приди, жаждущий, и пей. Пей даром. Ибо Господь сказал своим ученикам и их преемникам, этим раздателям воды жизни: “Даром получили, даром давайте” (Мф. 10,8). Если бы человеку было как-то дано купить или заработать благодать и спасение, то многие приложили бы все усилия для этого. Не посчитались бы ни с большими деньгами, ни с трудностями различных дел и поездок, лишь бы купить эту “воду жизни”. Но она так не обретается, а дается даром кающейся и жаждущей душе. Потому человек не может “купить” благодать, что ничего не имеет для ее обретения, он — грешен. Даже самую малую “долю спасения” он не может получить своим богатством и своими усилиями. “Человекам это невозможно” (Мф. 19,26). Все же для нас сделал Бог, и не упустил ничего. Он искупил нас, а за уже купленное вторично не платят. Приди, и бери даром. Один человек взял однажды продукты и пошел с ними на рынок. На вопрос покупателей о цене он говорил: даю даром. Покупатели недоуменно отходили. К концу дня все торговцы, требовавшие деньги, распродали свои продукты. У дававшего же даром никто не взял. Такова человеческая природа. Человек, прекрати все гибельные попытки купить благодать! “Серебро твое да будет в погибель с тобою, потому что ты помыслил дар Божий получить за деньги. Нет тебе в сем части и жребия, ибо сердце твое неправо пред Богом” (Деян. 8,20-22). Верующие должны ясно уразуметь, что благодать и всякое священнодействие даются даром. А та лепта, которую они несут в храм, есть не плата за благодать, а опять-таки их дар Богу, их приношение, за счет которого материально содержатся храм и его служители (см. 1 Кор. 9). Велико духовное значение паломничества к святым местам. Но и эти поездки должны разуметься не как “купля и зарабатывание спасения и отпущения грехов”, а как “бег лани к потокам воды” (Пс. 41,2), как устремление к местам особого пребывания Божия, к особо обильным источникам благодати.

21.7  Побеждающий наследует все, и буду ему Богом, и он будет Мне сыном.

Для наследования вечных благ и жизни в Боге необходимо победить мир греха. “Ибо всякий, рожденный от Бога, побеждает мир; и сия есть победа, победившая мир, вера наша” (1 Ин. 5,4). Рождение от Бога и всякая благодать даются даром. Но даются для того, чтобы, облекшись в это “всеоружие Божие” (Еф. 6,13), подвизаться и побеждать мир. Крест — величайший дар Божий людям — дан даром. Но теперь каждому, как некогда императору Константину Великому, говорится: сим побеждай! “Для сего приимите всеоружие Божие, дабы вы могли притивостать в день злый и, все преодолев, устоять” (Еф. 6,13). “Всеоружие Божие” дается нам даром, но противостоять и преодолевать с его помощью должны мы сами. Только кому на земле Господь был Богом, тому Он будет и там Богом: кто на земле жил как чадо Божие, тот и там будет Ему сыном.

21.8  Боязливых же и неверных, и скверных и убийц, и любодеев и чародеев, и идолослужителей и всех лжецов участь в озере, горящем огнем и серою. Это смерть вторая.

Не только лишается царствия Божия (1 Кор. 6,9-10), но будет в озере, горящем огнем и серою. Это смерть вторая. Грамотные люди нашего века, иногда даже и верующие, посмеиваются над якобы примитивным представлением Церкви, что вот де грешники будут жариться в гееннском огне. Но ведь примитивно-детское представление часто бывает самым правильным и неискаженным лжеименной мудростью. Да, действительно, и душой, и телом грешники будут гореть в нестерпимом огне геенны. Огненные муки постигнут разум, чувство, волю и тело нечестивца. То есть неправильно представление о только лишь телесном огне. Огонь геенны поразит все душевно-телесное существо человека.

Боязливые, это — те, о которых говорил Господь в притче: “А посеянное на каменистых местах означает того, кто слышит слово и тотчас с радостью принимает его; но не имеет в себе корня и непостоянен: когда настанет скорбь или гонение за слово, тотчас соблазняется” (Мф.13,20-21). Боязливыми и маловерными были некогда и ученики Господа (Мф. 8,26; Мк. 4,40). Это особенно проявилось, когда они оставили Его во время крестных страданий. Но позже они все укрепились в Боге, мужественно пронесли весть о Христе во все концы Вселенной и приняли мученическую кончину. Может показаться: какой грех в боязливости? Разве приносит боязливость кому-нибудь вред? Но вот Сам Господь говорит, что их участь в озере огненном. “Ибо кто постыдится Меня и Моих слов, того Сын Человеческий постыдится, когда приидет во славе Своей и Отца и святых Ангелов” (Лк. 9,26). И ныне много боязливых. Они не отвергают Бога, не борются против Него, но стыдятся, стесняются и боятся. Они не желают мужественно взять крест и нести его “в роде сем прелюбодейном и грешном” (Мк. 8,38). Они боятся того, чтобы кто-то узнал о том, что они верующие или крещеные, чтобы кто-то увидел в их доме икону, чтобы кто-то узнал, что они молятся, посещают храм Божий, чтобы кто-то увидел на их теле крестик. И это у них не конспирация, которой не чуждались и первые христиане и мученики, но страх и ложный стыд. Они не стыдятся подражать этому миру в словах, внешнем облике, образе жизни, но стыдятся подражать Христу и Его святым. Участь таковых вместе с неверными в озере огненном. Поэтому встрепенись, душа! Расчисти свое сердце от камней страха и ложного стыда и дай Слову Божию пустить в тебе глубокие корни! Свои последние наставления ученикам Господь заключил словами: “В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир” (Ин. 16,33).

Убийцы — люди, лишавшие других людей жизни. Убийство — это страшное преступление. Убийцы — дети того, кто “был человекоубийца от начала” (Ин. 8,44). Но это не только лишавшие своих ближних телесной жизни. Ибо “всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца; а вы знаете, что никакой человекоубийца не имеет жизни вечной” (1 Ин. 3,15). Господь учил: “Вы слышали, что сказано древним: не убивай, кто же убьет, подлежит суду. А Я говорю вам, что всякий гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду; кто же скажет брату своему: “рака” (пустой человек), подлежит синедриону; а кто скажет “безумный”, подлежит геенне огненной” (Мф. 5,21-22). Поэтому будем стяжать дух мирный, любвеобильный, кроткий и незлобивый.

Чародеи — вредящие ближним через обман и обольщения посредством трав, а также при помощи тайных сил и демонов. Церковные каноны различают чародеев, отравителей, прорицателей и волхвов. Чарование — это призывание бесов на сотворение вреда другим (наведение злого жития, наведение апатии и безволия, нежелания жить, наведение болезней и т.д.). Внешне при этом чародеи могут даже петь псалмы, призывать имена мучеников и Богородицы, но их союзники — бесы. Отравители травами и другими средствами отравляют людей, дурно воздействуя на психику. Прорицатели через общение с демонами прорицают будущее. Волхвы призывают якобы благотворных бесов и делают внешне доброе, фактически же портят и губят душу. Волхвы же занимаются астрологией. Помимо этого есть еще гадатели, спиритисты, маги и прочие земные служители ада. Все, совершающие эти грехи, строго наказываются по церковным канонам, а Писанием обрекаются на вечные муки в геенне огненной. Поскольку часто бывает трудно отличить Божию силу от бесовской, ибо чародеи внешне маскируются в благочестивую оболочку, да и велика обольстительная сила сих чар, то лучше всего прибегать лишь к помощи Церкви. Ведь и дар различения духов дается только иным (1 Кор. 12,10), поэтому не должны на это дерзать все, а пользоваться испытанно благодатными средствами Церкви. Это тем более важно в наш век всеобщего смешения понятий, духов и учений. И что бы ты ни встретил, христианин, осени себя и окружающее крестным знамением, сотвори молитву и уповай на Бога, дабы остаться чистым и неоскверненным от всякой чародейской и демонической силы. “Отче наш... не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого” (Мф. 6,9.13).

На этом, собственно, завершено откровение о вечном блаженстве праведников и мучении грешников. Но как и ранее после завершения откровения о царстве антихриста было дано еще особое видение великого города-блудницы Вавилона (гл. 17-18), так и теперь после общего откровения о вечном царстве Христа дается еще особое видение великого города-невесты Иерусалима (21,9-22,5). Так складываются антитезисы:

21.9  И пришел ко мне один из семи Ангелов, у которых было семь чаш, наполненных семью последними язвами, и сказал мне: пойди, я покажу тебе жену, невесту Агнца.

Как и ранее великую блудницу показывал Иоанну “один из семи Ангелов, имеющих семь чаш” (17,1) так и теперь пришел ко мне один из семи Ангелов, у которых было семь чаш, наполненных семью последними язвами. Из этого мы видим, что все в этом мире: доброе и худое, утешительное и скорбное — в руках Божиих, все управляется Им и Его святыми ангелами как вестниками и слугами. Видим, что один и тот же ангел может совершать совсем различные служения. Сходны и слова обращения ангела к Иоанну в обоих случаях: “подойди, я покажу тебе суд над великою блудницею” (17,8) и пойди, я покажу тебе жену, невесту Агнца.

Жена — здесь должно разуметь не вообще женщину, а именно замужнюю женщину. Невеста Агнца — это тайна тайн Нового Завета. Это — Мать рождающая и остающаяся Девой. Это — Дева и Мать одном лице. Две сущности в одной ипостаси. В тайне Троицы три ипостаси в одном существе. В тайне Богородицы-Церкви два существа (Девы и Матери) в одной ипостаси (см. толкование на 12,1-2). Мать — образ земли, мать — сама земля, порождающая жизнь. Дева — образ неба, Дева — само небо, чистое и нетленное. Дева-Мать, это — таинственный, священный, неизреченный союз неба и земли. Это — Боговоплощение, это — обожение твари.

21.10  И вознес меня в духе на великую и высокую гору, и показал мне великий город, святый Иерусалим, который нисходил с неба от Бога.

Совершается это не телесно, но в духе. О “перенесении своего духа” в видениях Иоанн упоминал уже и ранее (1,10; 4,2; 17,3). Подобное вознесение в духе на гору для получения откровения о храме пережил некогда Иезекииль. Возносится дух тайнозрителя на великую и высокую гору, ибо велик и славен новый город Иерусалим и обозреть его можно только со стороны, с большой высокой горы. Вознесение на гору духа Иоанна означает, что мысль его была устремлена от земли к небесному. Вавилон-блудница показан ангелом Иоанну в духовной пустыне (17,3). Для видения города-невесты тот же ангел ведет его на мысленную гору. Пустыня — духовное состояние города-блудницы, а высокая гора, пишет Андрей Кесарийский, есть “возвышенная и премирная жизнь святых, которою украсится и прославится жена Агнца — горний Иерусалим”. “Горе имеем сердца” и мы, чтобы вместе с тайнозрителем созерцать дивную картину Небесного Иерусалима.

21.11  Он имеет славу Божию. Светило его подобно драгоценнейшему камню, как бы камню яспису кристалловидному.

Самое первое и самое важное это то, что город имеет славу Божию. Не свою славу, не свою красоту — но Божию. Истинная слава твари не в ней самой, а в ее Творце. Потому славна Церковь (Еф. 5,27) и ее святые, что Сам Бог облекает их в Свою славу. “Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее... чтобы представить ее Себе славною Церковью, не имеющею пятна или порока” (Еф. 5,25.27). Свет Божественной славы излучало лицо Моисея, когда сходил он с горы к народу после беседы с Богом (Исх. 34,29-35). И на горе Фавор “Моисей и Илия; явившись во славе”, беседовали со Христом (Лк. 9,30-31). Нетварная вечная слава Божия почила на них. Апостол Петр, видевший эту славу на Фаворе, пишет всем верным: “Когда явится Пастыреначальник, вы получите неувядающий венец славы” (1 Пет. 5,4). Словами “Господи Боже наш, славою и честию венчай их” сочетает священник невесту и жениха. “Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви” (Еф. 5,32). Увенчанная славой и честью Невеста-город имеет славу Божию. Потому славящий святых и Церковь (собрание святых) воздает не иному кому славу, как Богу.

21.12-13  Он имеет большую и высокую стену, имеет двенадцать ворот и на них двенадцать Ангелов; на воротах написаны имена двенадцати колен сынов Израилевых: с востока трое ворот, с севера трое ворот, с юга трое ворот, с запада трое ворот.

Город имеет большую и высокую стену. Этим означена полная и совершеннейшая защищенность города. Но с другой стороны, этот город уже не будет иметь врагов, ибо они погибли. “Ты утвердишься правдою, будешь далека от угнетения, ибо тебе бояться нечего, и от ужаса, ибо он не приблизится к тебе” (Ис. 54,14) — говорит Исаия об израильской Церкви. Он же говорит то, что “ворота его не будут запираться” (ст. 25). Стена города более указывает на его благоустроенность и благоукрашенность. Оборонительную же роль стены особо можно усматривать в условиях земного странствования Церкви.

На воротах города соответственно двенадцать ангелов. О том, что верным дается ангел-хранитель, неоднократно свидетельствует Писание: “Ибо (Бог) Ангелом Своим заповедает о тебе — охранять тебя на всех путях твоих: на руках понесут тебя, да не преткнешься о камень ногою твоею” (Пс. 90,11-12). Ангелы “суть служебные духи, посылаемые на служение для тех, которые имеют наследовать спасение” (Евр. 1,14). “Смотрите, не презирайте ни одного из малых сих; ибо говорю вам, что Ангелы их на небесах всегда видят лице Отца Моего Небесного” (Мф. 18,10). В то, что всякий христианин имеет своего ангела-хранителя всегда веровала Церковь. “Тем более, — пишет Андрей Кесарийский, — двенадцати апостолам споспешествуют в евангельской проповеди двенадцать первейших ангелов”. Двенадцать особых, высших ангелов покровительствовало двенадцати апостолам в их трудах. Они стоят как привратники Церкви и небесного города вечности. Эти ангелы охраняют всегдашнюю радость и веселие, совершеннейшую чистоту обитателей святого города.

Далее тайнозритель описывает расположение стен и ворот города: с востока трое ворот, с севера трое ворот, с юга трое ворот, с запада трое ворот.

Устройство ворот Иерусалима указует нам также таинственное значение священного числа двенадцать. 12=3х4. Четыре — число этого мира, его стихий, его природы, его сторон, его измерений. Три — число единого Бога в Самом Себе, число Его ипостасей. Двенадцать — 3х4, означает явление Троицы миру, соединение Бога с тварью, проникновение и освящение земли небесным существом. Апостольская (12) Церковь есть Троица, явленная миру (3х4). Или мир, погруженный в недра троической жизни Бога (4х3).

21.14  Стена города имеет двенадцать оснований, и на них имена двенадцати Апостолов Агнца.

Стена города в соответствии с двенадцатью воротами имеет двенадцать оснований, двенадцать камней, где на каждом написано имя одного из апостолов. Каждодневно на литургии мы исповедуем свою веру “во единую... апостольскую Церковь”. Апостол пишет верующим: “Итак вы уже не чужие и не пришельцы, но сограждане святым и свои Богу, быв утверждены на основании Апостолов и пророков” (Еф. 2,19-20). Апостолы, приняв от Бога спасительное учение, преподали его людям и обратили к нему умы и сердца. Непосредственно от Бога приняли они спасительную благодать священства, которая передается теперь от них из рода в род, созидая и окормляя Церковь. Когда приходил Христос, они были первыми двенадцатью камнями, которые заложил Сам божественный Строитель. Остальные камни закладываются уже через них. Всем верующим пишет один из апостолов — Петр, что в переводе означает камень: вы “и сами, как живые камни, устрояйте из себя дом духовный, священство святое, чтобы приносить духовные жертвы, благоприятные Богу Иисусом Христом” (1 Пет. 2,5). Двенадцать апостолов были тем семенем, которое бросил божественный Сеятель и от которого выросло все древо Церкви. Они — то основание, на котором построен весь город. Но тут надо четко разуметь, что апостолы не являются тем самосущим основанием, которое держит все. Этим основанием является Сам Господь. “Ибо никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос” (1 Кор. 3,11). “Ибо сказано в Писании: вот, Я полагаю в Сионе камень краеугольный, избранный, драгоценный” (1 Пет. 2,6; Ис. 28,16). Апостолы же промежуточное звено между Христом и всей “постройкой”. Как и сказано: “Быв утверждены на основании Апостолов и пророков, имея Самого Иисуса Христа краеугольным камнем, на котором все здание, слагаясь стройно, возрастает в святый храм в Господе” (Еф. 2,20-21). Схема такова: Бог — апостолы — Церковь, город Бога Живого. Как двенадцать родоначальников ветхозаветного Израиля были потомками трех патриархов: Авраама, Исаака и Иакова — так двенадцать апостолов Нового Завета сами стоят на Пресвятой Троице (Отец, Сын и Дух Святой). То, что апостолы не самосущие основания, а держат весь город, сами основываясь на краегульном камне — Христе, подчеркнуто тем, что они названы не просто апостолы, но апостолы Агнца — посланники Христа людям.

Интересно отметить еще соответствие имен двенадцати апостолов на двенадцати основаниях и имен двенадцати колен Израилевых на двенадцати вратах. С одной стороны, это то, о чем пишет святой Павел: “быв утверждены на основании Апостолов и пророков” (Еф. 2,20). С другой стороны, как ворота не могут стоять, не будучи утверждены на основаниях, так двенадцать колен Израилевых наследуют спасение только через суд апостольский. Сам Господь говорил Своим апостолам, что “в пакибытии, когда сядет Сын Человеческий на престоле славы своей, сядете и вы на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых” (Мф. 19,28). И опять-таки двенадцать ворот, направленных в разные стороны, означают, что различные народы каждый своим путем входят в Царствие Божие. Различные имена на воротах также означают своеобразие путей разных народов и людей. Но при всем историческом, географическом, этнографическом, психологическом и характеристическом своеобразии путей вход в град Божий может быть только на апостольском основании. Только на основании апостольского учения и благодати, преподанных через них. При всем своеобразии, спасающей может быть только Церковь апостольская, ибо апостолы будут определять достоинство того или другого (Мф. 19,28). Различные исторические Церкви ведут свое начало от разных апостолов (Петра, Андрея, Фомы), но все они имеют, хотя и разные, врата в град Божий. Но что могут представить различные протестантские и сектантские общества, основанные через полторы тысячи и более лет после апостолов реформаторами? О каком апостольском основании могут они говорить, не имея ни апостольского рукоположения (а следовательно, и благодати), ни апостольского предания, ни апостольского учения, ни духа апостольского? Их “города и веси” основаны не на драгоценных камнях апостолов (ст. 19), но на песке, глине и щебне реформаторских прелестей и заблуждений. Когда “разольются реки” Страшного суда и “подуют ветры”, то не опрокинутся ли “домы” их и не “будет ли падение их великое”? (Мф. 7,26-27). А ты, душа, принадлежащая Церкви апостольской, но по закону ее не живущая, как войдешь ты через врата апостольские? Как выдержишь суд апостольский, если учения их не содержишь и не подражаешь жизни и вере их (Евр. 13,7)?

21.15  Говоривший со мною имел золотую трость для измерения города и ворот его и стены его.

О смысле пророческого измерения см. толкование 11.1-2. В нашем случае измерение дает описание измеряемого, чтобы показать величие, соразмерность, симметрию, великолепие и красоту города. В отличие от 11,1 измерение совершает здесь не апостол, но сам ангел. Величие и красота будущего города неизвестны людям, но открыты ангелам. Через откровение Иоанна ангельское разумение о городе передается и людям, ибо мера человеческая, какова мера и Ангела (ст. 17).

21.16-17  Город расположен четвероугольником, и длина его такая же, как и широта. И измерил он город тростью на двенадцать тысяч стадий; длина и широта и высота его равны. И стену его измерил во сто сорок четыре локтя, мерою человеческою, какова мера и Ангела.

Высота стены — 144 локтя. Так как указано, что мера ангела совпадает с мерой человеческой, то можно здесь разуметь обычный локоть, то есть примерно полметра. Значит высота стены примерно 72 м. Это соответствует высоте 24-х этажного здания. Для нашего воображения это безусловно очень высокая стена, но она ничтожно мала в сравнении с высотой города. Ниже в 30 833 раза. В таком случае всю массу построек города можно представить себе в виде террас, восходящих от стен города к его вершине, увенчанной престолом Бога и Агнца (22,1).

Но эти числа указывают не только на нумерическое (количественное) множество обителей, но и на благодатное множество Его даров. “От полноты Его все мы приняли и благодать на благодать” (Ин. 1,16). Это море благодати обильно и в самых разных видах проявилось во святых Его (пророки, апостолы, святители, преподобные, мученики, бессребреники, праведные, юродивые). Обильно и многообразно будет и вознаграждение. “Так и при воскресении мертвых: сеется в тлении, восстает в нетлении; сеется в уничижении, восстает в славе; сеется в немощи, восстает в силе” (1 Кор. 15,42-43). Так если уже в тлении, уничижении и немощи сеется такое изобилие и множественность благодатных сил и даров, о которых свидетельствует вся история Церкви, то каково будет восставшее в нетлении, славе и силе?! Каков город, таковы его обитатели, такова жизнь в нем!

Помимо этого число 12000=12х1000 может означать тысячекратное умножение семени апостольского. Апостолами, их учением и благодатью, преподанной через них, населяется вся Церковь, населяется небесный город Иерусалим. И опять-таки “размеры” Церкви-города указывают, что она — апостольская. На это же могут указывать и размеры стен города: 144=12х12 — сугубая проповедь апостольская, вера апостольская, подтвержденная делами апостольскими. Ранее (7,4) мы видели всех верных, представленных как 144 000 запечатленных. Соответственно этому символико-мистическому числу всех верных стена города их вечного жительства измеряется 144 локтями. Ибо стена — по Андрею Кесарийскому — есть также “божественное ограждение и покров, которым будут охраняемы святые”.

Андрей Кесарийский приводит еще такую расшифровку числа 12 000. 12 000:7=1714=1000+700+14. 1000 означает совершенство бесконечной жизни, 700 — совершенство покоя, 14=7х2 — двойное субботство души и тела. Заметим, что деление Андрея Кесарийского 12000 на 7 не случайное, ибо семь — число круга времен земных страданий, а 1714=1000+700+14 (7х2) трижды указывает на совершенство вечного покоя. То, что число 12000 равным образом (длина, ширина, высота равны) употребляется трижды, указует на обретение вечного покоя только в Троице, причем равно во Отце, в Сыне и в Духе Святом.

После описания размеров города Иоанн переходит к описанию материалов, из которых построен город (ст. 18-21). Драгоценность, сияние и красота камней, из которых состоит город, соответствует духовному состоянию святых. “И сами, как живые камни, устрояйте из себя дом духовный” (1 Пет. 2,5). Об особой утонченности и красоте возрожденной природы пакибытия пророчествал Исаия: “Бедная, бросаемая бурею, безутешная! Вот Я положу камни твои на рубине и сделаю основание твое из сапфиров; и сделаю окна твои из рубинов и ворота твои — из жемчужин, и всю ограду твою — из драгоценных камней” (Ис. 54,11-12). “Вместо меди буду доставлять тебе золото, и вместо железа серебро, и вместо дерева медь, и вместо камней железо; и поставлю правителем твоим мир и надзирателем твоим — правду” (Ис. 60,17). В таинственном видении все это было явлено тайнозрителю.

21.18  Стена его построена из ясписа, а город был чистое золото, подобен чистому стеклу.

21.19-20  Основания стены города украшены всякими драгоценными камнями: основание первое яспис, второе сапфир, третье халкидон, четвертое смарагд, пятое сардоникс, шестое сердолик, седьмое хризолит, восьмое вирилл, девятое топаз, десятое хризопрас, одиннадцатое гиацинт, двенадцатое аметист.

Еще неясно, как скрытое туманной далью, видел Исаия: “и сделаю основание твое из сапфиров” (Ис. 54,11). Иоанн видит уже подробно все двенадцать оснований, украшенных всякими драгоценными камнями.

1. Яспис — по цвету, подобно изумруду, зеленоватый. Это — “верховный Петр, носивший в теле мертвость Христову, показавший непрестанно цветущую и неувядающую к Нему любовь и теплою верою наставивший нас”.

2. Сапфир — небесно-голубого и прозрачного цвета. Это — “подобный небесному телу, блаженный Павел (строго говоря, имя апостола Павла не должно входить в этот список, ибо он не из двенадцати. — Г.Ф.), восхищенный даже до третьего неба (2 Кор. 12,2) и привлекающий других туда же”.

3. Халкидон — небесно-голубого цвета, наполовину прозрачный и оттененный другими цветами. О нём Андрей Кесарийский пишет так: “Халкидон не носился на нарамнике первосвященника, но анфракс, не упоминаемый здесь. Поэтому мы думаем, не назван ли этим именем святой анфракс. Анфракс же — уголь и означает блаженного Андрея, возжженного Духом”.

4. Смарагд — нежно-зеленого цвета, Андрей Кесарийский называет его камнем, “питающимся елеем и от него получающим блеск и красоту, им означается проповедь Иоанна, божественным елеем умягчающего происходящее в нас от греха и драгоценным даром богословия дарующего нам никогда не ослабевающую веру”.

5. Сардоникс — цвета светло-розовой крови под ногтем пальца. Один из более известных и употребительных драгоценных камней древности, представляющий собой несколько измененный вид оникса. Это — “Иаков, прежде других претерпевший за Христа умерщвление, на что и указывает ноготь, не испытывающий боли при обрезании”.

6. Сердолик (4,3) — красный, как рубин, блестящий. “Целебный при опухолях и язвах от железа. Филипп, просвещаемый огнем Духа и врачующий душевные язвы прельщаемых”.

7. Хризолит — прозрачный с желтовато-золотым блеском. “Варфоломей, блистающий добродетелями и проповедию”.

8. Вирилл — цвета морской воды, а также воздуха. “Фома, совершивший дальнее путешествие для спасения индийцев”.

9. Топаз — зеленовато-желтоватого цвета, или черного. “Источает млекообразный сок, целебный для глазных болезней. Матфей — врачует Евангелием слепых сердцем и напояет молоком новорожденных в вере”.

10. Хризопрас — зеленоватый, часто ударяющий в желтизну, прозрачный камень, превосходящий по блеску само золото. “Хрисо”, по-гречески, золото, а “прас” — зеленый. Зеленоватый оттенок напоминает цвет мертвого тела. В связи с этим святой Андрей Кесарийский толкует: “Превосходящий блеском золото, хризопрас означает блаженного Фаддея, благовестившего царю Едесскому Авгарю Царство Божие, означаемое “золотом”, и мертвость в нем (в отношении всего греховного. — Г.Ф.), знаменуемую “прасом”.

11. Гиацинт — подобно гранату, темнокрасного цвета. “Лазоревый или небовидный. Симон, ревнитель Христовых дарований, имеющий небесное мудрование”.

12. Аметист — бледно-фиолетового или багряного цвета. “Матфий, удостоившийся Божественного огня при разделении языков, и за пламенное влечение благоугождать Избравшему, заменивший место отпавшего”.

Все же вместе цвета камней-оснований означают всю совокупность божественных совершенств апостолов, немеркнущую красоту основания города вечности. Камнями-самоцветами сверкают все совершенства апостолов в божественном ожерельи камней оснований города. Да украсит Прекраснейший из сынов человеческих (Пс. 44,3) и нас, недостойных, Своей небесной красотой!

21.21  А двенадцать ворот — двенадцать жемчужин: каждые ворота были из одной жемчужины. Улица города — чистое золото, как прозрачное стекло.

Об этом писал уже пророк Исаия: “И сделаю ворота твои — из жемчужины” (Ис. 54,12). Если ворота примерно соразмерны стенам (72 м=144 локтя), то можно себе представить, из каких громадных жемчужин высечены ворота! Как неописуема красота этих ворот!

21.22  Храма же я не видел в нем, ибо Господь Бог Вседержитель — храм его, и Агнец.

Иоанн, воспитанный в иудейском законе, долго живший в Иерусалиме, привыкший видеть сердцем, средоточием и красотой города величественный храм, часто молившийся там (Деян. 3,1), естественно пытался увидеть и в Новом Иерусалиме его храм. Иерусалим без храма мог представляться апостолу лишь как тело без души, как дом без жильцов. Но тщетны бы были все попытки увидеть в городе неба храм. И тайнозритель не пытается этого сделать. Думающим увидеть там храм, он просто говорит: храма же я не видел в нем. Так в чем же дело? Почему нет храма в граде Божием? Почему не видят его там твои духовные очи? Но помнит апостол сказанные некогда слова Спасителя самарянке: “Поверь Мне, что наступает время, когда и не на горе сей, и не в Иерусалиме будете поклоняться Отцу... Но настанет время и настало уже, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине” (Ин. 4,21.23). А вот еще и в древности сказано у пророка Иеремии: “В те дни, говорит Господь, не будут говорить более: “ковчег завета Господня”, он и на ум не придет, и не вспомнят о нем, и не будут приходить к нему, и его уже не будет. В то время назовут Иерусалим престолом Господа” (Иер. 3,16-17).

Можно различать три периода в истории храма Божия. Первый — ветхозаветный. Был видимый рукотворенный храм в Иерусалиме. Там обитал Бог с людьми и принимал их поклонение и жертвоприношения. Второй — нозаветный. Рукотворный храм заменен на нерукотворный. Иерусалим и его храм — это теперь Церковь, невидимое Тело Христово. Тщетно искать в “новозаветном Иерусалиме” храм, его там нет. Нет ковчега Завета, он на ум уже не приходит христианам. В это время сам Иерусалим-Церковь называют престолом Господа (Иер. 3,17). Всюду, где невидимая Церковь Божия, всюду, где есть верные, совершается поклонение Богу и Агнцу, приносится бескровная жертва. Это значит, что настало время поклонения Богу в духе и истине, а храма уже не видно. Однако это не отменяет потребности христиан воздвигать Богу и видимые храмы — места особого присутствия Божия, места совершения богослужений. Христиане уже, в отличие от иудеев, могут повсюду строить храмы, а не в одном только определенном городе, и вообще везде совершать свои служения и священнодействия. Третий период начинается после Страшного суда и не имеет конца. Храма нет, ибо повсюду в небесном городе Иерусалиме место Его особого пребывания, место собрания верующих для поклонения Творцу и Спасителю. Сам Господь Бог Вседержитель — храм его, и Агнец. Хотя в дальнейшем и в этом городе мы увидим престол Его (22,1) как место Его преимущественного пребывания. Так взор тайнозрителя останавливается после всех сокровищ города неба на его Царе, Боге и Вседержителе. Блаженно чистое сердце апостола, сподобившееся зреть Невидимого! Закланный за грехи мира на земле Агнец там Сам является храмом. Отец и Сын названы храмом. В ст. 22,1 мы видим и третью ипостась Пресвятой Троицы — Святой Дух. Сама Троица и есть храм неба. Прославленная тварь, входящая в сей храм, входит, погружается в недра троической жизни Бога. Поклоняется в Боге, в духе и истине Духу и Истине. О неизреченное блаженство жизни не с Богом, не перед Богом, а в Боге!

21.23-24  И город не имеет нужды ни в солнце, ни в луне для освещения своего, ибо слава Божия осветила его, и светильник его — Агнец. Спасенные народы будут ходить во свете его, и цари земные принесут в него славу и честь свою.

Невозможно невооруженным глазом, телесными очами смотреть на яркий свет, например, на солнце. Здесь же тайнозритель своими духовными очами взирает не на солнце, а на свет сотворившего солнце. На Того, Который не светел, но Сам свет есть. “Бог есть свет”, — говорит тот же апостол в другом месте (1 Ин. 1,5). “Был Свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир” (Ин. 1,9). Сей Свет в мире был и говорил: “Я свет миру” (Ин. 8,12). “Бог есть свет” — это не метафора, не сравнение, не символическое выражение. Это выражение онтологическое, сущностное. Оно говорит не о том, с чем можно сравнить Бога, а о том, что Он есть. “Св. Писание называет Бога светом. Название сие, по обыкновенному рассуждению, выражает следующее свойство Божие: Его чистоту. Но не выражает ли оно и существа Божия? Не есть ли Бог в самом деле свет, и существо Его не имеет ли чего похожего на свет?” (Иннокентий, архиепископ Херсонский и Таврический). Свет есть глубинная сущность Божия. Бог “обитает в неприступном свете, Которого никто из человеков не видел и видеть не может” (1 Тим. 6,16). “И окрест Бога страшное великолепие” (Иов. 37,22). Бог — самосущий свет и обитает во свете Своей славы, как солнце всегда пребывает в море своего света. Божественный свет — нетварный, ибо излучается (а не творится!) Тем, Кто есть свет Сам в Себе.

Сотворив мир, Бог погрузил его в бесконечный океан Своего света. Тварный мир освещался и до конца пронизывался тончайшим нетварным светом Божеского естества. Об этом так говорил Сам Бог многострадальному Иову: “Когда Я полагал основания земли... при общем ликовании утренних звезд (ангелов), когда все сыны Божии восклицали от радости” (Иов. 38,4.7). Разумные существа, просвещаемые Божеским светом, уподоблялись ликующим звездам. Не на это ли указывает и именование Люцифера до падения “сыном зари” (Ис. 14,12). Тварь порождалась превечной Зарей и ею освещалась. Нуждались ли Божьи творения еще в ином свете? Думаем, что нет. Когда же “упал... с неба денница, сын зари! разбился о землю” (Ис. 14,12). Когда “ангел света” (2 Кор. 11,14) стал “уносящим свет”, и имя его стало Люцифер, и мир, потеряв Бога, погрузился в бесконечный абсолютный мрак. “Земля же была безвидна и пуста, тьма над бездною” (Быт. 1,2). Люцифер, “уносящий свет”, оставил тварь без света, и она погрузилась во тьму, во “тьму над бездною”. Тьма — не-свет, тьма-пустота, там нет Бога, там бездна пустоты, пустота “без дна” нескончаемая... “Все являемое свет есть” (Еф. 5,13). Исчез свет, исчезла истинная реальность, исчезло “являемое”, земля — “безвидна”, без вида, ибо видимое, являемое свет есть.

И эту тварь без вида, пустую, погруженную в бездну тьмы, Бог не оставляет. Он желает возвратить ее в свое лоно, вернуть свету, “Дух Божий носился над водою” (Быт. 1,2). Осиять же эту тварь сразу Своим светом Бог не мог: тварь была бы не спасена, а просто сожжена. “Никто не вливает молодого вина в мехи ветхие; а иначе молодое вино прорвет мехи, и само вытечет, и мехи пропадут” (Лк. 5,37). И тогда Бог дает миру свет, но уже свет тварный. (По представлениям современных физиков — квантовое электромагнитное поле. Хотя и эти представления со временем могут совершенно измениться). “Да будет свет. И стал свет” — вот начало воссоздания мира. Без света, хотя бы тварного, не может быть никакая жизнь. (Глубинное значение тварного света для твари, его в некотором смысле даже онтологическое значение, отображено в современной физической картине мира. Даже такие первичные понятия, как время, пространство, масса — относительны (теория относительности Эйнштейна). Но в основе основ современной физики лежит также сверхрассудочный (противоречащий здравому смыслу) постулат инвариантности скорости света. Скорость света — одна и та же в любой системе отсчета. При относительности материи, пространства и времени свет, как некий первокирпич мироздания, инвариантен, постоянен, самотождествен сам себе.) Как Божественный свет созидает жизнь вечную, так тварный свет — жизнь временную. На четвертый день творения “сказал Бог: да будут светила на тверди небесной для освещения земли” (Быт. 1,14). Тогда были созданы солнце, луна и звезды. Но тварный свет мог производить только временную жизнь твари. Этот свет сам рождается и умирает, в нем утро перечеркивается вечером, день — ночью.

Но вот наконец торжествующий клич: “свет во тьме светит” (1 Ин. 1,5)! “Восстань, светись, Иерусалим, ибо пришел свет твой и слава Господня взошла над тобою. Ибо вот, тьма покроет землю, и мрак — народы; а над тобою воссияет Господь, и слава Его явится над тобою” (Ис. 60,1-2). “Слово стало плотью” (Ин. 1,14). Луч нетварного Света пробил бездну мрака и коснулся земли. “Рождество Твое, Христе Боже наш, возсия мирови свет разума” (тропарь Рождеству). Новая звезда на небосводе востока (Мф. 2,2) ознаменовала появление этого чудного Света на земле. По-прежнему тьма покрывает землю, но над Новым Иерусалимом, над Церковью Христовой воссиял свет присносущий. Нет нужды в солнце и луне, ибо слава Божия осветила его, и светильник его — Агнец. “Не будет уже солнце служить тебе светом дневным, и сияние луны — светить тебе; но Господь будет тебе вечным светом, и Бог твой — славою твоею. Не зайдет уже солнце твое, и луна твоя не сокроется, ибо Господь будет для тебя вечным светом” (Ис. 60,19-20). Этот нетварный свет вечности видели избранные ученики на Фаворе. Об этом так пишет святитель Григорий Палама: “Итак, Свет Преображения Господня не рождается и не исчезает и не подлежит чувствительной способности и, хотя он был созерцаем телесными очами в течение краткого времени и на незначительном верху горы, но и таинники (ученики) Господа в то время перешли от плоти к духу посредством изменения чувств, произведенного в них Духом, и таким образом увидели, чем и насколько облагодетельствовала их сила Божественного Духа — этот Неизреченный Свет... Итак, Свет этот не есть свет чувственный, и созерцавшие его не просто видели его чувствеными очами, но измененными силой Божественного Духа: они изменились и только таким образом увидели перемену, происшедщую при самом принятии нашей бренности, обоженной соединением с Словом Божиим”. Ныне в Церкви уже пакибытие. Ныне в Церкви светит нетварный Свет Бога и Агнца, “Который просвещает всякого человека, приходящего в мир” (Ин. 1,9). Но в совершенстве все это будет в вечности. Сейчас “свет во тьме светит, и тьма не объяла его” (Ин. 1,5). Тогда — померкнет всякая тьма, “ночи там не будет” (ст. 25). Тогда померкнет и тварный свет, как меркнет свет луны при восходящем солнце. Тогда не будет нужды ни в солнце, ни в луне для освещения, ибо “будет Бог все во всем” (1 Кор. 15,28), а “Бог есть свет”. Этот неизреченный свет будет пронизывать все, как сейчас физический свет пронизывает прозрачные предметы. Потому и сказано, что весь город подобен золоту, как чистое и прозрачное стекло. Пронизанное Божественным светом, все в будущем веке уподобляется прозрачному стеклу. Не будет ничего непрозрачного, не исполненного Божиим светом. Как получившее от этого света неописуемый блеск, все сравнивается с чистым золотом.

Жителями города являются спасенные народы. По вопросу о спасении есть разные понятия. Так некоторые, в особенности сектанты, всегда говорят, что они уверены в том, что спасены. От каждого требуется у них уверенность в своем личном спасении. Православных же сектанты укоряют в том, что они мол не уверены в своем личном спасении, и на вопрос: “Спасен ли ты?” — отвечают: “Да Бог знает”. В чем тут дело? В совершенно разном понимании спасения. Есть так называемая “правовая” или “юридическая” концепция спасения. По ней спасение понимается как избавление от наказания за грехи, как избавление от вечных мук и получение права на вечное блаженство. Спасение понимается как награда за веру, добрые дела, святость за счет искупительной жертвы Христовой. Юридически-правовое понимание спасения в значительной мере свойственно протестантизму, сектанству и католичеству. Покаявшийся сектант или исповедовавшийся католик получают, грубо говоря, как бы “путевку на небо”, обретают право на спасение. Сектант, живущий еще во многих прегрешениях, считает себя уже спасенным за счет жертвы Христовой. Такое понимание чуждо православию. Для православного спасение прежде всего не в избавлении от наказания (хотя и в нем тоже), но избавление от греховной природы. Спасение — не награда за святость, а сама святость и есть. Свят — значит, спасен. Спасение — это жизнь в Боге, свобода от греха. А потому, кто дерзнет сказать, что спасен? Кто без греха? “Прежде смерти не называй никого блаженным”, — говорит премудрый Сирах (Сир. 11,28). Сектанты же не других только, но сами себя называют спасенными и блаженными. О православном понимании спасения так учат святые отцы. Климент Александрийский: “По моему мнению, мы должны прибегать к слову спасения не из страха наказания, не из-за обещания награды, но ради самого добра. Делающие так стоят на правой стороне святилища, те же, которые думают, что они, давая тленное, получат в обмен принадлежащее бессмертию, названы в притче о двух братьях — наемниками”. В другом месте он же говорит: “Если бы могли представить, что кто-нибудь предложит истинному христианину, желает ли он выбрать познание Бога или вечную жизнь, и если бы эти две вещи, которые совершенно тождественны, были разделены, — то он без малейшего колебания избрал бы познание Бога, признавая, что обладание верой, которая от любви восходит к познанию, желательно само по себе, независимо от того, приятно ли или неприятно, выгодно или нет для человека. Истинный христианин предпочел бы быть святым и страдать, чем вечно блаженствовать и грешить”.

Святой Макарий Великий говорит: “Истинно возлюбившие Бога решились служить Ему не ради царствия, как бы для купли и корысти, и не по причине наказания, уготованного грешникам, но как приверженные Единому Богу и вместе Создателю своему”. В своем замечательном труде “Православное учение о спасении” (1890 г.) русский патриарх (тогда еще архимандрит) Сергий (Страгородский) пишет: “Таким образом, спасение каждого отдельного человека, по православному учению, является не событием, происходящим в божественном только сознании, не делом правого вменения, по которому бы Господь присуждал человеку ту или другую участь на основании каких-нибудь внешних обстоятельств, то есть на основании или заслуги Христа, или собственных за-слуг человека. Спасение происходит путем перехода человека от греха и себялюбия в царство добра и любви, которое предвкушается человеком здесь, во всей же полноте будет наследовано в будущем веке. Переход этот зачинается в крещении, когда человек силою Божиею утверждается в своем решении быть истинным христианином; продолжается в виде естественного (свободно-благодатного) развития положенного семени вечной жизни после крещения и завершается вступлением человека туда, куда он себя при помощи данных ему средств приготовил, к чему развил в себе восприимчивость, то есть в Небесное Царство света, истины и любви. Человек поступает туда, где ум имеет свою цель и любимое им”. То есть две группы мест Писания: одна, говорящая о спасении верующих, как о чем-то уже совершившимся, а другая — как о чем-то имеющем наступить в вечности. То и другое не должно противопоставляться и не должно брать верх только что-то одно. Здесь мы имеем антиномию. Одновременно верно то и другое. Верно и то, что Христос совершил наше спасение, дает нам его, и мы его уже сейчас получаем: омываются грехи, обретаем Духа Святого. Верно и то, что мы еще не спаслись, еще греховны и должны в страхе и трепете совершать свое спасение, которого чаем.

Народы нового Иерусалима будут ходить во свете его. Нетварный свет Иерусалима — Христос, слава Божия. В Его свете ходят спасенные уже в этом веке. Невечерний свет Христов просвещает верующих. “Свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир” (Ин. 1,9). Мир Божий проникает в мир тварный. Небо просвещает землю. Чистое сердце зрит свет Фаворский. О Фаворском свете в XIV в. произошел весьма знаменательный спор. Калабрийский монах Варлаам и его приверженцы утверждали тварность Фаворского света. Тем самым фактически отрицалась возможность видения духовного света и создавалась непреодолимая пропасть между тварью и Творцом. Разрывалась связь мира Божия с миром человеческим. Спасаемые лишаются возможности ходить во свете Неба. Это учение было криком плотяности человеческой. Это могли говорить люди, чьё духовное око слепо, взиравшие на все (даже предметы божественные) плотскими глазами. Такое учение обрекает тварь греться только во свете чувственного солнца и оставаться слепым к свету несолнечному. Для таковых, когда погаснут солнце и луна, погаснет все, и они погрузятся в вечный мрак. Таковы и современные материалистические учения. Таковы материалисты, не способные видеть небо и его свет. О жалкое пресмыкание во тьме! Этому учению противостали православные исихасты, подвижники духовного созерцания, сподоблявшиеся видения духовного нетварного света. Через равноангельское житие во плоти они прозревали духовно. Борьбу против варлаамитской ереси возглавил святитель Григорий Палама, архиепископ Фессалоникийский. Он отстоял православное учение о нетварности Фаворского света и возможности видения его людьми. На слова: “И просветися лице Его, яко солнце” (Мф. 17,2) он пишет так: Евангелист сказал это не в том смысле, чтобы тот Свет почитать за подлежащий чувствам ( да удалится от нас ослепление ума тех, которые не могут представить себе ничего выше, подлежащего чувствам!), а желая показать, что Христос Бог — для живущих и созерцающих духом есть то же, что солнце — для живущих по плоти и созерцающих чувством: ибо другого Света для ведения Божества и не нужно тем, которые обогащены Божественными дарованиями. Возсиял же оный Неисповедимый Свет и таинственно явлен апостолам и начальнейшим из пророков в то время, когда (Господь) молился; этим показано, что родительницей этого блаженного видения была молитва, что блистание происходило и являлось от соединения ума с Богом, и что оно подается всем тем, которые при постоянном упражнении в подвигах добродетели и молитвы, устремляют ум свой к Богу”.

В русском монашестве внутреннее созерцание и духовное видение особенно характеризовало учеников и последователей святого Нила Сорского. Как в древности просияло лицо Моисея Божественным светом, когда он сошел с Синая, так в Новом Завете Бог прославил видимым светом многих Своих подвижников, взошедших в молитве на Фавор и спустившихся в долину земной жизни. Таковы были авва Памво, авва Сисой, авва Силуан, авва Арсений, преподобный Серафим Саровский. В иконописи это отображено изображением светового венчика вокруг ликов святых. Венчик, это — не символ света, а истинный, реальный, духовный свет, исходящий от святых. “Вы — свет мира” (Мф. 5,14), — сказал нам Христос. И святые стали этим светом. Но даже и не достигая таких фаворских вершин, каждый верующий призван ходить во свете Божием, чтобы и в вечности сподобиться хождения в немеркнущем свете нового Иерусалима. О чудный свет небесного города, святой Церкви, просвети и нас, грешных и недостойных. Сподоби нас, Боже, ходить в Твоем свете! “Да возсияет и нам, грешным, свет Твой присносущный, молитвами Богородицы, Светодавче, слава Тебе!” (из тропаря Преображения).

21.25-26  Ворота его не будут запираться днем; а ночи там не будет. И принесут в него славу и честь народов.

Об этом пророчествовал еще Исаия: “И будут всегда отверсты врата твои, не будут затворяться ни днем ни ночью, чтобы приносимо было к тебе достояние народов и приводимы были цари их” (Ис. 60,11).

21.27 И не войдет в него ничто нечистое и никто преданный мерзости и лжи, а только те, которые написаны у Агнца в книге жизни.

Небесный город свят, чист, прекрасен, и в нем светит солнце правды, а потому и не войдет в него ничто нечистое и никто преданный мерзости и лжи. “Ибо какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмою?” (2 Кор. 6,14). Здесь мы опять видим, что никакой, даже самый малый грех, самая малая нечистота не дадут войти в небесный город. Что большой кусок угля, что маленький камушек — все черный и по белому мажется. Ни тому, ни другому не место на чем-то белом. Так и в духовном. Если при любом грехе и нечистоте, никто не войдёт в этот город, то значит, и нет “малых простительных” грехов, а есть просто грех независимо от того, велик он или мал, нечистота, мерзость и ложь уже коснулись и испачкали человека. Так что через всегда открытые врата не всё может пройти. Стремись же и ты, душа, чтобы не было имя твое изглажено из книги жизни у Агнца (об этой книге жизни см. толкование ст. 3,5). Ибо только те войдут в город желаний, чьи имена будут найдены в этой книге. “И сверх всего того между нами и вами утверждена великая пропасть, так что хотящие перейти отсюда к вам не могут, также и оттуда к нам не переходят” (Лк. 16,26). По причине этой “великой пропасти” и через всегда открытые врата не войдет никто, не омывший себя очистительной кровью Агнца.

ГЛАВА 22 И ПОСЛЕДНЯЯ

В первых пяти стихах этой главы продолжается описание Нового Иерусалима. Причем здесь описывается не внешний вид города, но его внутренняя жизнь. При этом, если в 21 главе раскрыты были Отец и Сын, царствующие в городе, то теперь раскрывается и третья ипостась Пресвятой Троицы — Святой Дух.

22.1-2  И показал мне чистую реку воды жизни, светлую, как кристалл, исходящую от престола Бога и Агнца. Среди улицы его, и по ту и по другую сторону реки, древо жизни, двенадцать раз приносящее плоды, дающее на каждый месяц плод свой; и листья дерева — для исцеления народов.

“Потом привел он меня обратно к дверям храма, и вот, из-под порога храма течет вода на восток, ибо храм стоял лицом на восток, и вода текла из-под правого бока храма, по южную сторону жертвенника. И вывел меня северными воротами, и внешним путем обвел меня к внешним воротам, путем, обращенным к востоку; и вот, вода течет по правую сторону. Когда тот муж пошел на восток, то в руке держал шнур, и отмерил тысячу локтей, и повел меня по воде; воды было по лодыжку. И еще отмерил тысячу, и повел меня по воде; воды было по колено. И еще отмерил тысячу, и повел меня; воды было по поясницу. И еще отмерил тысячу, и уже тут был такой поток, через который я не мог идти, потому что вода так высока, что надлежало плыть, а переходить нельзя было этот поток. И сказал мне: “видел, сын человеческий?” и повел меня обратно к берегу этого потока. И когда я пришел назад, и вот, на берегах потока много было дерев по ту и другую сторону. И сказал мне: эта вода течет в восточную сторону земли, сойдет на равнину и войдет в море; и воды его сделаются здоровыми. И всякое живущее существо, пресмыкающееся там, где войдут две струи, будет живо; и рыбы будет весьма много, потому что войдет туда эта вода, и воды в море сделаются здоровыми, и, куда войдет этот поток, все будет живо там. И будут стоять подле него рыболовы от Ен-Гадди до Эглаима, будут закидывать сети. Рыба будет в своем виде и, как в большом море, рыбы будет весьма много. Болота его и лужи его, которые не сделаются здоровыми, будут оставлены для соли. У потока по берегам его, с той и другой стороны, будут расти всякие дерева, доставляющие пищу: листья их не будут увядать, и плоды на них не будут истощаться; каждый месяц будут созревать новые, потому что вода для них течет из святилища; плоды их будут употребляемы в пищу, а листья на врачевание”.

Некогда, когда Бог сотворил человека, “из Едема выходила река для орошения рая” (Быт. 2,10). Едем — место особого пребывания Бога с людьми. Изгнанный из рая падший человек лишился и вод той реки. Ему стали доступны только четыре потока, происшедшие от той реки (Быт. 2,10-14). Но вот крест Христов соединяет четыре конца Вселенной, и от него, как некогда от “древа жизни посреди рая”, истекает новая река воды живой. Нынешняя Церковь — это и есть новый Эдем.

Чистая река воды жизни, светлая, как кристалл, исходящая от престола Бога и Агнца, есть Дух Святой, третья ипостась Пресвятой Троицы. “Рекой воды жизни” Дух Святой именуется Самим Спасителем: “Кто жаждет, иди ко Мне и пей. Кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой. Сие сказал Он о Духе, Которого имели принять верующие в Него” (Ин. 7,37-39). С водой жизни сравнивается Дух Святой, когда говорится о Его излиянии, ибо изливать можно воду и вообще жидкость. “Излию от Духа Моего на всякую плоть” (Иоиль. 2,28-29). “Дар Святаго Духа излился и на язычников” (Деян. 10,45). Сравнивая Духа Святого с водой жизни, святой апостол Павел пишет, что “все напоены одним Духом” (1 Кор. 12,13). Об этих водах Духа Святого пел еще в древности святой Давид: Господь “водит меня к водам тихим” (Пс. 22,2). И Иоанн в Апокалипсисе видел, что “Агнец, Который среди престола , будет пасти их и водить их на живые источники вод” (7,17). И вообще существует таинственная онтологическая связь Духа Святого и видимой стихии вод. Только в воде рождается всякая земная жизнь, так и в животворящем Духе рождается жизнь вечная. Еще при сотворении мира “дух Божий носился над водою” (Быт. 1,2). Водою все очищается, омывается и животворится. Так и в христианской Церкви освящается вода для освящения всего, и духовного, и телесного, благодатью Духа Святого. И само возрождение для вечной жизни совершается в водном крещении, в рождении от воды и Духа (Ин. 3,5). Эта чистая вода, животворящая и светлая, как кристалл, струится в новом Иерусалиме, исходящая от престола Бога и Агнца. Об этом так пишет Андрей Кесарийский: “Чистая река воды жизни сейчас в Церкви есть крещение возрождения. Омываемые в нем Духом Святым соделываются чище снега и кристалла. В вышнем Иерусалиме эта река есть исходящий от Бога-Отца Животворящий Дух, Который чрез Ангела и чрез высочайшие, именуемые престолами Божества, силы напояет Святой город”. Так святой Андрей объясняет значение воды жизни и в земной Церкви, и в Церкви вечности.

В Ветхом Завете людям открылся Бог-Отец. Сына Божия, Мессию, только ждали, не имея о Нем полного ведения. Духа же Святого разумели в основном только как Духа Отца. В Ветхом Завете знали единого Бога, Троицу же смутно и гадательно прозревали пророки. В Новом Завете миру открылся Сын Божий. И центром, как богословия, так и молитвенной духовной жизни, является Сын — вторая ипостась Троицы. В Новом Завете раскрывается миру вся единосущная и нераздельная Троица. Не только воплощается Сын, но и изливается Дух Святой. Но если и раскрыта вся Троица в ее единосущии и триипостасности, то всё-таки ипостась Духа Святого остается еще в тени. Нам более открыта благодать Духа Святого, чем Его ипостась. Когда же завершится откровение Нового Завета вторым пришествием Христовым, завершится откровение Сына Его видимым пришествием для всех и исторгнут будет грех, тогда наступит, если дозволительно так выразиться, третий завет Бога с людьми. Тогда во всей полноте равно раскроются все три ипостаси. Ныне есть “баня возрождения и обновления Святым Духом” в крещении для каждого человека (Тит. 3,5). Когда же придет Сын Человеческий и совершит суд в огненной реке (крещение огнем), то потом от престола Бога и Агнца изольется река воды жизни Духа Святого (крещение Духом) и будет “баня возрождения и обновления Святым Духом” всего мира. Так в последний день Христос совершит крещение огнем и Духом всей Вселенной (см. Мф. 3,11). Ей гряди, Господи, и Дух Истины!

22.3  И ничего уже не будет проклятого; но престол Бога и Агнца будет в нем, и рабы Его будут служить Ему.

И ничего уже не будет проклятого. Об этом же пишет пророк Захария: “И будут жить в нем, и проклятия не будет более, но будет стоять Иерусалим безопасно” (Зах. 14,11). Проклятием змия, грехопадением Адама и Евы ознаменовалось изгнание из рая. Упразднением всякого проклятия (анафемы) и всего проклятого ознаменуется начало вечности, нового рая. На Страшном суде Господь скажет тем, “которые по левую сторону: идите от Меня проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его” (Мф. 25,41). Огонь геенны — вот конец всему проклятому. Там оно и будет. В небесном же городе ничего уже не будет проклятого. Через грех Адама проклятие вошло во весь род человеческий. Через крест Христов, оно упраздняется. Христос, “истребив учением бывшее о нас рукописание, которое было против нас, ...взял его от среды и пригвоздил ко кресту” (Кол. 2,14). Склонись, человек, перед этим крестом и получи разрешение от клятвы, тяготеющей над тобой! Войди апостольскими вратами в город Церкви, где ничего уже нет проклятого.

Все проклятое и отлученное будет исторгнуто из города. В нем установится теснейшее общение Творца с прославленной тварью. Престол Бога и Агнца будет в нем, и рабы Его будут служить Ему. В служении Богу смысл жизни человека. “Вы обратились к Богу от идолов, — пишет апостол Павел, — чтобы служить Богу живому и истинному”. Но если теперь к служению Богу апостол присоединяет и второе наше назначение в жизни: “и ожидать с небес Сына Его” (1 Фес. 1,9-10), то там узрят лице Его (ст.4), там будет непосредственное и блаженное служение спасенных Своему Спасителю (Агнцу), Которого и узрят. Там тварь будет служить своему Творцу (Богу), видя Его. Когда Адам был изгнан из рая, то вместе с проклятием получил назначение трудиться со скорбью и потом (Быт. 3,17-19). Поэтому напрасны все попытки неверующих видеть в труде смысл и назначение жизни, жить ради творческого труда. Ныне труд необходим и жизнь без него немыслима. Но и он проклят. А может ли в проклятом, в скорбях и поте быть цель? В Гефсиманском саду из уст божественного Страдальца сорвалось: “Душа Моя скорбит смертельно” (Мк. 14,34). И в том борении “был пот Его, как капли крови, падающие на землю” (Лк. 22,44). Гефсиманская скорбь и кровавый пот сняли проклятие скорби и пота с труда человека. Теперь в Церкви Христовой человеку открывается блаженное и радостное поприще служения Богу, истинная диакония, а не призрачная мира сего. Неразумные представляют себе вечность как некое блаженное безделие, как непрерывный отдых и “вкушение райских яблок”. Такое понимание глубоко чуждо Писанию и сокровенному чаянию христиан. Вечность, это — вечно-блаженное и всерадостное служение Богу. Это — труд, освобожденный от проклятия. (Сравни: “Вставай, проклятьем заклейменный весь мир голодных и рабов...” Что может дать миру “проклятьем заклейменный раб”, кроме опять-таки проклятия и рабства греху?! Кроме последующего за этим вечного проклятия и рабства!

22.4  И узрят лице Его, и имя Его будет на челах их.

Служащие Богу в вечности узрят лице Его. О лицезрении Бога см. толкование ст. 4,2. Это великая тайна: не видя, видеть Невидимого! Интересно еще отметить, что Иоанн пишет: рабы Его, служить Ему, лице Его, имя Его. Везде о Нем говорится в единственном числе, хотя это относится к Богу и Ангцу. В этом указание на единосущие Троицы. “Я и Отец — одно” (Ин. 10,30). Бог и Агнец — не два Бога, а один, лицо Которого и узрят праведные.

22.5  И ночи не будет там, и не будут иметь нужды ни в светильнике, ни в свете солнечном, ибо Господь Бог освещает их; и будут царствовать во веки веков.

В словах этого стиха сконцентрировано все ранее сказанное о свете нового Иерусалима:

22.6-21  И сказал мне: сии слова верны и истинны; и Господь Бог святых пророков послал Ангела Своего показать рабам Своим то, чему надлежит быть вскоре. Се, гряду скоро: блажен соблюдающий слова пророчества книги сей. Я, Иоанн, видел и слышал сие. Когда же услышал и увидел, пал к ногам Ангела, показывающего мне сие, чтобы поклониться ему; но он сказал мне: смотри, не делай сего; ибо я сослужитель тебе и братьям твоим пророкам и соблюдающим слова книги сей; Богу поклонись. И сказал мне: не запечатывай слов пророчества книги сей; ибо время близко. Неправедный пусть еще делает неправду; нечистый пусть еще сквернится; праведный да творит правду еще, и святый да освящается еще. Се, гряду скоро, и возмездие Мое со Мною, чтобы воздать каждому по делам его. Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, Первый и Последний. Блаженны те, которые соблюдают заповеди Его, чтобы иметь им право на древо жизни и войти в город воротами. А вне — псы и чародеи, и любодеи, и убийцы, и идолослужители, и всякий любящий и делающий неправду. Я, Иисус, послал Ангела Моего засвидетельствовать вам сие в церквах. Я есмь корень и потомок Давида, звезда светлая и утренняя. И Дух и невеста говорят: прииди! И слышавший да скажет прииди! Жаждущий пусть приходит, и желающий пусть берет воду жизни даром. И я также свидетельствую всякому слышащему слова пророчества книги сей: если кто приложит что к ним, на того наложит Бог язвы, о которых написано в книге сей; и если кто отнимет что от слов книги пророчества сего, у того отнимет Бог участие в книге жизни и в святом граде и в том, что написано в книге сей. Свидетельствующий сие говорит: ей, гряду скоро! Аминь. Ей, гряди, Господи Иисусе! Благодать Господа нашего Иисуса Христа со всеми вами. Аминь.

Опубликовано в журнале «Новое и старое» N 6