2000 год на стыке двух тысячелетий запомнится многими трагическими событиями. Одно из них произошло в Эвенкии: в Туре, в церкви Святой Троицы был зверски убит иеромонах Григорий (Яковлев). Отсеченную голову священника преступник отнес в алтарь и бросил ее на престол. Так ожили строки Священного Писания.

Не иссякает на нашей земле исповедничество и мученичество за Христа. За последнее десятилетие в России приняли такую смерть и протоиерей Александр Мень, убитый по дороге в храм, где он собирался служить Божественную литургию; и жизнью заплативший за спасение икон иеромонах Нестор; и убитые мечом сатаниста на Пасху, в Светлое Воскресение Христово, три оптинских монаха — иеромонах Василий и иноки Трофим и Ферапонт; а через год опять же на Пасху в Оптиной пал от руки убийцы паломник Юрий… И вот в Туре — в центре далекой, суровой и, как говорят, Богом забытой Эвенкии происходит еще одно ритуальное убийство, потрясены которым не только жители поселка, не только знавшие отца Григория, но и все православные россияне. На земле тунгусов, в бескрайних просторах северной тайги и лесотундры появился свой мученик и исповедник веры Христовой.

Вся жизнь отца Григория бурна, неустроенна, напряженна. Ему было нелегко, и с ним было трудно. Как бурный вихрь приходил он и уходил. Его любили и ненавидели. Середины не было. Он весь был в крайностях и во многом необычен. Всегда борьба — как вокруг него, так и в нем самом. Как в ненастный день всё вокруг освещается зигзагом молнии, таков он был в жизни, таков и в кончине своей.

Вырос Геннадий в советское время и всем сердцем принял его идеалы, верил в них и со свойственной ему горячностью, пылкостью, а то и буйством, окунулся в строительство коммунизма. Он вступил в партию, членом которой был семь лет, подвизался даже на освобожденной от производственной партработе, был комсоргом крупного предприятия, участвовал в рейдах ЦК ЛКСМ Украины. Параллельно обучался на историческом факультете Одесского государственного университета. Как и многие, был атеистом. Имея обостренное чувство правды и справедливости, был всегда в состоянии борьбы. Имея сострадание и чуткость к ближним, был рядом с обездоленными. Внимая резкому голосу совести, он мучился от своих собственных грехов, но был бессилен справиться с двумя своими основными страстями, касавшимися буйства духа и плоти. Как все, курил, матерился. И не внешние обстоятельства, а именно собственное бессилие перед собственным грехом, привели его, как он сам свидетельствовал, к коренному перелому в жизни.

Но жизнь его уже коренным образом изменилась. Он не может об этом молчать. И уже в университете свидетельствует о Боге и своей вере. Через несколько месяцев один из прежних знакомых, повстречав его, спросил:

— Так ты правда уверовал в Бога?

— Правда!

— И что, не материшься уже?

Этот вопрос застал врасплох. Геннадий задумывается, начинает вспоминать прошедшие месяцы новой жизни и обнаруживает, что действительно не матерится. И не потому, что решил больше этого не делать, оно само ушло, Господь освободил от словесной скверны.

Всё у него шло резко, что называется, “с треском”. Последний, пятый курс университета завершился для него грандиозным партийным собранием, на котором присутствовало 150 партийных деятелей Одессы. За веру Геннадия Яковлева с треском выгнали из партии, именно с треском. В заключительном решении партийного собрания он был обвинен во всех мыслимых и немыслимых “тяжких”. Теперь это был обвешанный ярлыками партийцев отщепенец. На следующий день Яковлева ожидала защита диплома. Защитил. Но как историк уже ни дня не работал. Не то было время, чтобы верующие работали историками.

Баптисты, может, и не без чувства — вот, мол, какой человек через нас к Богу обратился! — хотя и отказали ему в крещении, но стали всюду брать его в миссионерские поездки. Со свидетельством о Христе проехал он тогда с ними от Одессы до Литвы, до Сибири и даже до Дальнего Востока. И всюду проповедовал, иногда по несколько часов сряду. Участвовал в молодежных съездах.

И вот во время одной из таких поездок Яковлев появился в Барнауле. Там он и встретился с известным удивительным православным проповедником Игнатием Лапкиным. Тот искал хорошего чтеца для начитывания на магнитофонные кассеты собранных им за много лет материалов по масонству. Возможно, Геннадий хотел скрестить шпаги с православным проповедником, возможно, заинтересовал собранный Лапкиным материал, по крайней мере, он принял это предложение. И снова в жизни его происходит чудо. Через брата Игнатия он обращается в православие. Через брата Игнатия, опытного наставника в духовной жизни, начинается в нем ломка характера и духовное становление внутреннего человека уже на основе святоотеческой православной аскетики.

По рекомендации Игнатия Лапкина Геннадий едет в Прокопьевск, где тогда служил воистину добрый пастырь и ревностный служитель Божий, протоиерей Александр Пивоваров. Там в ноябре 1978 г. Яковлев принимает православное крещение полным погружением, что в то время практически нигде не совершалось. Отец Александр становится его духовным отцом. Геннадий очень любил своего наставника и при всех обстоятельствах непростого жизненного пути отца Александра сохранял ему верность и преданность, хотя жить рядом с ним и окормляться у него пришлось недолго. Там, в Прокопьевске, через две недели после крещения и состоялось наше знакомство. За год до того и я был обращен в православие тем же Игнатием Лапкиным и крещен тем же отцом Александром Пивоваровым. Так что мы с ним братья, чада одного духовного отца. С тех пор минуло 22 года. Были ли мы вместе, были ли в разных местах, пути наши всегда пересекались. Одновременно или в разные времена нам приходилось служить в тех же городах и тех же храмах. У нас были общие знакомые и друзья. Всегда сохранялась связь через встречи, письма и телефонные разговоры. Так обрел я в Геннадии друга и брата, а с 1983 г. и до мученической его кончины был его духовником. Он всегда искал общения со мной и особенно нуждался в исповеди.

Устроение отца Григория было таково, что пребывать постоянно вместе с ним было непросто. Вокруг него всегда возникала напряженность, порой конфликты. Он мог быть очень резким, вспыльчивым. Казалось, люди должны бы шарахаться от него, избегать его, но они тянулись к нему, хотя и первое случалось. Вокруг него всегда были люди. Он не знал одиночества. В своей резкости и максимализме всегда обостренно чувствовал правду. Бывал груб, но всегда от неуемной ревности по правде и спасению души. Одновременно душа его была очень чуткой, ранимой. Он бесконечно мог отдавать себя ближним, был очень внимателен к ним, но ждал и ответной любви и внимания. Для ближних он мог быть господином и рабом. Единственно, чего не терпел никак — безразличия и равнодушия.

Через несколько месяцев, в апреле 1983 г., настоятеля храма отца Александра Пивоварова арестовывают за распространение религиозной литературы (то был андроповский период притеснения Церкви). Псаломщик Геннадий остается с осиротевшим приходом, занимаясь настоятельскими, бухгалтерскими, алтарными, клиросными и прочими делами. Ничто не проходило мимо его внимания. Как он со вкусом и толком развесил старинные иконы после ремонта в Успенском храме, так они и висят по сей день, чем украсил храм, то в нем и поныне, немного-то что и прибавилось. Отец Григорий присутствовал и на суде над отцом Александром, приговорившем его духовника и наставника к тюремному заключению. Видел всю неправду и несправедливость этого судебного фарса.

В Енисейске я появился летом 1983 г., где с июля был назначен настоятелем Успенского храма. Приход состоял тогда в основном из бабушек, и мы вдвоем — два Геннадия, два молодых еще человека делали тогда все на приходе, совершая общее служение Богу и Его Церкви. А про бабушек Геннадий говорил: с ними не скучно, не тягостно, ведь если сподобит Господь, то с ними и будем в раю. Он участвовал тогда в оглашении крещаемых, готовя их к великому таинству, в беседах с приходящими в храм, в противостоянии безбожию.

В 1985 г. Геннадий Яковлев венчается в енисейском Успенском храме с Тамарой Умновой, с одной из тех самых двух одесских сестер о Господе, с которыми все годы сохранял тесную дружественную духовную связь. Недолго, года полтора, были они в браке. Жить совместно им было трудно. Отец Григорий никогда не знал женщин, и жили они с Тамарой, как брат с сестрой. В селении Листвянка на Байкале и сейчас еще висит в храме их семейная икона свт. Геннадия Цареградского и благоверной царицы Тамары.

Много сделал тогда в Енисейске, многим послужил Геннадий Яковлев и мне лично — тоже. Мне всегда приходилось бывать прохладной водой для его горячей головы. Приходилось останавливать и наказывать его, любя его, для его же блага. Он бунтовал и смирялся. В том же 1986-м нам пришлось расстаться. Но дружеская и духовническая связь всегда продолжалась, не прерываясь.

Так оказался Геннадий в родных местах, в Иркутске. На него и на его пылкую ревность о Боге обратил внимание иркутский архиерей архиепископ Хризостом. Он и предложил Геннадию принятие священного сана. Но тот всегда хотел монашества и совершенно не стремился к священству, даже бежал его. И в Иркутске он от священства отказывается. И вот в праздник Введения Божией Матери во Храм владыка Хризостом идет на амвон проповедовать. Он говорит о смиренных словах Девы Марии архангелу Гавриилу, — се, раба Господня, да будет мне по слову твоему, — и возвращается в алтарь. И тут Геннадий падает в ноги архиерею и говорит, се, раб Господень, да будет мне по слову твоему! В субботу, 13 декабря, он — диакон, в воскресение, 14-го (совпадает с днем моего крещения) — священник. Начинается пастырское служение.

Один год в селении Листвянка на берегу Байкала и семь лет служения в кафедральном соборе г. Иркутска — это время активного, благословенного служения. На волне перестройки он избирается депутатом областного Совета и становится даже членом президиума Иркутского областного Совета, представляя интересы верующих и Церкви. Давала о себе знать давняя закалка общественного деятеля. Кстати, методы партийного деятеля и комсомольского вожака нередко узнавались в его церковной деятельности.

В это время вокруг отца Григория образуется удивительное братство имени свт. Иннокентия Иркутского, чьи нетленные мощи находятся в Знаменском монастыре. Это была дружина из сорока — пятидесяти — шестидесяти братьев возраста примерно от 13 до 28 лет. Многие из них через него пришли к вере. Многих он крестил. Один из крещеных в то время отцом Григорием ныне — епископ Петропавловский и Камчатский. Для всех их он был и отцом, и наставником, и, конечно, духовником. Он всецело отдавал себя братии, ничто не ускользало от его внимания. Понимание братьями вероучения Церкви, внешний их вид, тончайшие движения души каждого, проявления характера и греха, практические материальные нужды — все он видел. Характерно, что всюду в храмах первенствуют бабушки и женщины, а у него — дружина братьев. Несколько лет отец Григорий со своей братией приезжал на лето в Енисейск, в родной ему Успенский храм. Любопытно и трогательно было на них смотреть. То разругаются вконец, разрыв отношений, изгнание, слезы, море возмущения, и вот — вновь рядом, вместе, одна семья. Подушка отца Григория бывала мокрой от слез. Он имел от Бога дар слёзной молитвы и покаяния. С наказанными братьями он мог сам вместе далеко за полночь стоять покаянно на коленях на металлическом полу Успенского храма.

Осенью 1997 г. отец Григорий уходит из монастыря. У него были для этого основания. Но он очень мучился тем, что не претерпел искушения, не вынес послушания, что не хватило смирения. Он надеялся на возвращение, но врата монастыря были уже закрыты. Для отца Григория свойственна была в соответствии с его бурной натурой и максимализмом постоянная, обостренная внутренняя брань — борьба с грехом. Об этом могу свидетельствовать как его духовник. Случалось, он падал, но никогда не лежал. Случалось, что согрешал, но никогда не соглашался с грехом. Упорно и мучительно боролся с ним. Часто он не видел в себе никакого изменения. Остаюсь, говорил, какой был. И боялся, реально боялся, не исправившись, погибнуть и попасть в ад. Но никогда не терял упования на Христа, в котором нуждался именно как в Спасителе от греха. Отвлеченное богословие не было ему близко, его сердце искало покоя от греховных страстей.

Со свойственной ему резкостью и образностью речи отец Григорий, еще будучи в монастыре, как-то сказал:

— Да, были великие и известные всему миру преподобные, стяжавшие духовную высоту. Но для того, чтобы они появились, сколько понадобилось безвестных монахов, никому не ведомых, не сделавших ничего великого, порой сломленных в духовной брани, как бы погребенных за монастырскими стенами.

И сравнивал это с одним историческим эпизодом, как во время войны для того, чтобы спастись и победить, солдаты, уцелевшие после боя, забросали трупами своих товарищей пролив и перешли по ним. Себя отец Григорий мыслил только одним из таких безвестных трупов, по которым иные взойдут к победе.

Одному батюшке отец Григорий как-то сказал:

— Как оно в монастыре. Прошел день, вот ты в келье. Только встанешь на молитву, тут же вспомнишь — то надо еще сделать, к тому пойти. И едва себя удержишь — стой, молись! И вот остался ты один. Это как жених с невестой остаются одни, так и душа с Богом. И вдруг обнаруживаешь — многим у тебя есть что сказать, много есть что сделать, а остался с Богом один на один — и как будто сказать нечего…

Так боролась его душа, ища пути к своему Небесному Жениху — ко Христу.

По благословению епископа (ныне архиепископа) Красноярского и Енисейского Антония отец Григорий уезжает в Эвенкию, в поселок Туру. Дальше ехать как бы уже и некуда. Талантливый человек, энергичный, подвизаться бы ему где-нибудь в столице, но не так управляются жизненные пути. И вот далекий необжитый край. Редкие селения через многие сотни километров северной тайги и лесотундры, ни единого города. Суровые климатические условия и суровые условия жизни. В поселке практически нет света, в храме температура +5° С. Во всем оскудение, дело доходит до разговоров об эвакуации населения.

В Туре отец Григорий — настоятель Свято-Троицкого храма. Помогает ему во всем его духовный сын, обращенный им к вере, крещенный им в Енисее, призванный к монашеству, собрат по Спасскому монастырю иеромонах Тимофей. Они так и были вместе, как отец и сын.

С появлением отца Григория здесь заметно активизировалась приходская жизнь, о чем свидетельствуют многие прихожане и жители поселка. Проповедь, служба, клирос, воскресная школа для детей, административные заботы и хлопоты, встречи и беседы вне храма… Забот не счесть. А с какой любовью благоукрашалось это простое молитвенное помещение в простом доме, переустроенном под церковь! Многим настоятелям было бы чему поучиться здесь.

Отец Григорий всю жизнь много болел. С юности тяжелая гипертония, болезнь почек. Бывал в реанимации на грани жизни и смерти. Реально ощущал возможность быстрой смерти именно от болезней и говорил о том, что надо всегда быть готовым к ней. Насколько я знаю, о мученичестве он никогда не помышлял. Боевитый по характеру, страданий не искал, слишком хорошо знал цену боли. Вполне любил жизнь богодарованную, радовался ей.

Именно в Туре отец Григорий разворачивает активную противосектантскую деятельность. Православной Церкви в течение многих десятилетий в Эвенкии не было. На ее обширных просторах, в Туре, Байките, Ванаваре и других селениях — множество сект, как правило, не зарегистрированных. Так, только в Байкитском районе пять сект: евангельские христиане-баптисты Совета церквей (отделенные), пятидесятники, Свидетели Иеговы, братья Гедеоновы, благотворительная Сибирская христианская миссия. Недалеко от Туры — мормоны, в самой Туре — отделенные баптисты Совета церквей.

Отделение части баптистов в 1961 г. от официального союза ВСЕХБ вполне объяснимо и даже оправданно. Тогда это было стояние за веру, недопущение безбожной власти во внутренние дела общины. Подобный раскол был и в Православной Церкви в 1927 г. Но что мешает регистрации, т. е. законному существованию этих общин теперь, в условиях религиозной свободы? Не желая подчиниться закону, эти верующие при этом вовсе не отказываются от законных прав: имеют молитвенные дома, посещают с проповедями школы и больницы и т.д. Пользуются активной зарубежной материальной поддержкой. Отец Григорий видел, по сути, их беззаконное устроение, нежелание подчиняться никому, непризнание ни власти духовной, ни земной, хотя та и другая по Слову Божию, которое они читают, от Бога. То есть фактически они готовы признавать только самих себя, выдавая свое за Божие.

Крайне возмутило отца Григория то, что в день святой Пасхи баптисты пришли к Троицкому храму и обманом увели к себе в молитвенный дом детей из школы-интерната, приглашенных на детское богослужение, заставляя их при этом снимать с себя нательные православные крестики. От предложенной им беседы-дискуссии сектанты решительно отказывались. Отец Григорий стал тогда распространять по поселку антисектантские листовки, неоднократно он обращался в государственные инстанции — к губернатору Эвенкии, председателю Законодательного суглана, прокурору, в отдел юстиции с просьбой привести в соответствие с законом деятельность этих сект. Кстати, следует отметить, что многие современные секты вовсе не похожи на те, что стояли за веру в Бога в нелегкие времена советской власти. Нет прежнего пуританского благочестия, а порой они насаждают и совсем какие-то дикие верования.

Деятельность отца Григория крайне обострила ситуацию в противостоянии между православными и сектантами. Могут спросить: хорошо ли бороться с иноверцами, прибегая к светской власти? На это отец Григорий отвечал: “Я поступаю по совести. Согласно слов апостола Иоанна Богослова” (1 Ин. 2,18-19. — Г. Ф.) он видел в сектантах антихристов и в еретическом и антицерковном служении их усматривал служение сатане. При этом следует сказать, что любил отец Григорий сектантов, жалел, как жалеет пастырь заблудших овец, потому что знал о них не из книг, сам прошел через секту. Ставил их православным в пример за их ревность к вере, за чистоту нравов, за любовь к Слову Божьему, за что в православной среде порой и сам подозревался в сектантском уклоне. Но он ломал своеволие сектантов, чтобы беззаконных привести к закону, а безблагодатных к благодати, даруемой Христом во святой Его Церкви. И нередко ему это удавалось. Может, был он при этом резок, может, делал это рьяно, но от совести не уклонялся. Обращение к помощи властей не считал грехом, ибо видел в них Божее установление (Рим. 13,1-7) и взывал к ним только по поводу того, чтобы они сами исполняли свои же законы, защищающие население от духовного произвола. Многие будут теперь судить о правильности пути отца Григория, он же поступал по своей совести, как пастырь он прежде всего думал о спасении душ людей, в том числе самих сектантов.

Наступательная, активная позиция отца Григория баптистам не понравилась. 28 февраля 2000 года руководитель баптистской общины Виктор Боев с сопровождающим его лицом пришел в храм (ворвался, по словам отца Григория) и заявил, что после их поста и молитвы Бог поручил ему предупредить отца Григория о грядущем на него наказании. Он угрожал от имени Бога! Отец Григорий прямо спросил: “В чем выразится эта Божья кара: в убийстве, поджоге храма или чем-то другом?” На что незваный гость ответил: “Скоро узнаешь”. Об угрозах со стороны баптистов отец Григорий рассказывал прихожанам и даже заявил прокурору. С этой стороны он ожидал беду. Она пришла, но с другой стороны.

…В году 1999-м в Туру пришел человек без рода, без племени, без паспорта и документов. Говорил, что пришел пешком с севера Томской области. Никто не знал его подлинного имени. Называл себя Рамой Харисовичем Кришниным, взяв себе имена аваторов (нисхождений) Вишну — Рамы и Кришны и молитвенное призывание кришнаитов — “хари”. Народ стал его просто называть Романом. Проживал он сначала в частной гостинице, принадлежавшей одной верующей семье, а потом после пеших странствований по самой Эвенкии остановился в бане, во дворе дома одной женщины. Называл себя кришнаитом. Бывал на службах и у православных, и у баптистов. Не раз пользовался гостеприимством отца Григория. Случалось, вместе трапезничали, беседовали. “За три дня до происшествия, — рассказывает его хозяйка, — постоялец как обезумел”. Изменился взгляд. Он возбужденно повторял, что шел к этому три года! “Если б ты знала, какое это удовольствие! — пояснял Кришнин испуганной хозяйке. — Кришна требует жертвы, и я принесу жертву Кришне!” Он что-то твердил о полнолунии и о том, что первой жертвой любимому Кришне будет “ваш батюшка”. (Убийство произошло как раз в ночь полнолуния, накануне дня весеннего равноденствия).

Хозяйка тут же сообщила о странном этом разговоре батюшке. Но отец Григорий даже не обеспокоился, выслушав этакую несусветицу. Такого просто не может быть! Сколько раз вместе ели, беседовали! С этой стороны отец Григорий беды никак не ждал. А тьма сгущалась. Одних некто велел предупредить отца Григория о грядущей каре за борьбу с сектантством. Другому Кришна велел принести ему жертву…

Наступала ночь полнолуния, когда действие нечистых духов на одержимых обладает особой властью…

Жил отец Григорий, как и отец Тимофей, при церкви. У обоих монахов было по комнате-келии. Свято-Троицкий храм — это обычный дом, приспособленный под церковь, делает его приметным лишь небольшая маковка с крестом на крыше. В основном помещении находится сам храм с алтарем, в коридоре — притвор.

В притворе было море крови — на полу, под линолеумом, на скамье, на стене. Когда через два дня после убийства вместе с иеромонахом Агапием по благословению архиепископа Антония мы прилетели в Туру, кровь еще оставалась — в притворе, в храме, в алтаре… Оставив обезглавленный труп в притворе на полу, убийца, взяв голову священника, вощел в храм. Подошел к аналою, где, как принято в Великий пост, лежала икона с изображением Христа в терновом венце и каплями крови. Убийца обошел с головою по кругу вокруг аналоя, оставив на полу кровавый круг. На вопрос следователей, зачем он это делал, преступник ответил: “Так требовал Кришна, так надо!” Видел я недалеко от аналоя погребок глубиною меньше метра, залитый кровью. Видимо, злодей хотел туда сбросить голову, но раздумал. Направился северными дверьми в алтарь и бросил голову отца Григория на престол между Евангелием и напрестольным крестом. Престол обагрился кровью. Принеся своему богу жертву, убийца удалился к себе в жилище очиститься от крови, отдохнуть…

Даже спустя два дня после убийства я видел в алтаре, как алела, не успев высохнуть, кровь отца Григория в святая святых храма. В крови — два сложенных илитона. Внутри два антиминса — оба чисты. Некогда апостол Павел писал евреям: “Вы еще не до крови сражались, подвизаясь против греха” (Евр. 12,4). Отец Григорий сражался до крови.

Вспомним видение святого Иоанна Богослова из Апокалипсиса:

“Я увидел под жертвенником души убиенных за слово Божие и за свидетельство, которое они имели. И возопили они громким голосом, говоря: доколе Владыко Святый и Истинный, не судишь и не мстишь живущим на земле за кровь нашу? И даны были каждому из них одежды белые, и сказано им, чтобы они успокоились еще на малое время, пока и сотрудники их и братья их, которые будут убиты, как и они, дополнят число” (Откр. 6, 9-11).

Еще одним мучеником восполнилось число под небесным жертвенником “убиенных за слово Божие и за свидетельство”. Через эту мученическую кончину дана на небе отцу Григорию одежда белая, кровным крещением совершенно очистился он от грехов, от коих едва ли чаял очиститься при жизни. А кровь мученика, в соответствии со словами древнего христианского писателя Тертуллиана, есть семя новых христиан.

Весть о злодейском убийстве отца Григория быстро распространилась по многим городам. В Красноярском кафедральном соборе уже в день убиения архиепископ Антоний отслужил панихиду об иеромонахе Григории. На следующий день с благословения архиерея мы с иеромонахом Агапием были уже в Туре для исполнения последнего долга перед убиенным. Слова утешения прихожанам, встречи с губернатором, председателем Законодательного суглана, следователем. Все следы кровавой мученической кончины с рассказом очевидцев засняты на видеофильм. Приготовление тела убиенного по монашескому и священническому чину к погребению… Он лежал омытый с ранами на теле. Лицо полностью узнаваемо, такое же, как при жизни. На лице — ни скорби, ни улыбки. Оно бесстрастно и покойно. Окончена борьба. Завершена жизнь. Началось бессмертие. От людского взора лицо было сокрыто покровцом и наметкой монашеского клобука.

С вечера, накануне погребения гроб с телом отца Григория был установлен в храме. Отслужена панихида, началось чтение Евангелия, длившееся всю ночь непрерывно, почти сутки. Люди непрестанно шли прощаться. Скорбь прощания. Слезы. Стыд за то, что такое могло случиться в родном поселке.

В половине двенадцатого дня по иерейскому чину началось отпевание. Но всё, всё в этом прощании было необычно, не как при обычных отпеваниях и погребениях. Как сказал один из московских знакомых отца Григория, узнав 21 марта о мученической его кончине: “Теперь мы более нуждаемся в его молитвах, чем он в наших”. Так это чувство внутри и осталось. Молимся за убиенного, чувствуем, что исполняем долг, и одновременно чувствуем, что пред Богом он уже молится о нас. То ли прощаемся с покойником, то ли прикладываемся к мощам мученика?

Народ все прибывал. В храме свободна уже только узкая тропка к царским вратам и престолу. А так все заполонено, включая солею с обоими клиросами. Пришли и губернатор Эвенкии с председателем Законодательного суглана. Звучат песнопения, но поем слабо. Нет отца Григория, ведь он вел пение клироса. Струна оборвалась, но звучит в сердце…

В надгробном слове я говорил о чине иерейского отпевания — он весь идет по чину утрени, которая служится в окончании ночи и начале утра. Для отца Григория в ту ночь и в то утро окончилась ночь земной жизни и борьбы и явилось утро невечернего дня. Зачитываются факсы от Патриарха Московского и всея Руси Алексия и архиепископа Антония. Приведу их.

Со скорбью воспринял известие о злодейском убийстве клирика Красноярской Епархии, настоятеля Свято-Троицкого храма поселка Тура иеромонаха Григория. Выражаю соболезнование Вашему Высокопреосвященству, духовенству, прихожанам, родным и близким почившего. Отец Григорий всецело посвятил себя служению Богу и людям. Но руками убийцы было совершено злодеяние, направленное против святой Церкви и ее верного служителя. Разделяя боль утраты, скорблю со всеми вами. Молюсь, дабы Господь успокоил душу его в селениях небесных и сотворил ему вечную память. С любовью о Господе

Кладбище за поселком в километрах восьми. Поселок виднеется внизу на берегу извивающейся лентой Нижней Тунгуски. Вокруг — горы, покрытые редкой северной тайгой, лиственницы, не ожившие еще после зимы, нестройные, с извивающимися стволами березки. Север. Море света и ослепительный снег. Поднимаемся на машинах в горы. Кладбище — на самой вершине горы. Там, в одиночестве, вдали от своих родных мест, от близких и друзей, близ места мученической кончины нашел свое последнее земное пристанище монах Григорий. Там читается над ним разрешительная молитва, к небу восходят молитвословия. На могильном холме встает крепкий сосновый крест...

Господь да простит тебе, отче Григорие,

с ними же моли Бога о нас!

P.S. Убийца тут же был обнаружен и взят под стражу. Он ни от чего не отказывался. По повелению Кришны, свидетельствует он, принесена эта жертва, для него совершено это ритуальное убийство. В тюремной камере он воспевает гимны богу Кришне. В Красноярске и Москве кришнаитами были немедленно даны пресс-конференции по поводу злодеяния, случившегося в Туре. Они отметили, что убийца не состоит ни в какой кришнаитской организации. Правда, не совсем было понятно, как это было установлено, если тогда не знали ни действительного имени, ни фамилии преступника. Кришнаиты категорически не приемлют поступка туринского убийцы и находят его не согласным со своим учением.

Все это так. Но молился убийца именно Кришне и получил поручение именно от него, пусть и минуя общество кришнаитов. А вот что говорится в беспристрастной научной энциклопедии “Мифы народов мира” под редакцией С. А. Токарева (“Советская энциклопедия”, 1982 г.). “Кришна (др. инд. Krsna, букв. “черный”, “темный”…) в индийской мифологии сын Васудевы и Деваки, аватора Вишну… Кришна по природе своей прежде всего защитник, избавитель. Но для индийцев в слове “Кришна”, “Черный”, есть также что-то недоброе, зловещее; это имя носят (в ведах и позже) различные демоны-асуры. В мифологии джайнов и буддистов Кришна — фигура отрицательная (у буддистов — глава черных демонов, врагов Будды). В индуистской мифологии недобрые свойства Кришны объясняются ссылками на непостижимость природы Бога, его неподвластность человеческим нормам…” (т. 2, с. 15-16). У христиан “черный” и “глава черных демонов” известен под названием дьявола и сатаны, а “неподвластность человеческим нормам” считается грехом и преступлением.

Есть о чем подумать всем нам.