Ираида Мордовина

 

Родная сторонушка

Пригорюнился лес за околицей,
Гнёзда свитые спят без грачей.
Вот бы лета хоть малую толику
Да на сене душистом ночей.
Чтобы звёзды сияли жемчужные,
А луна, словно пава, плыла.
И сверчки песни пели натружено,
Прославляя дневные дела.

Осень степи накрыла былинные
Паутиной из капель дождя.
Ночи стали холодные, длинные –
Лето плачет, на юг уходя.

Степь родная, сторонушка милая,
День и ночь вспоминаю тебя.
От тоски бесконечной застыла я,
Запах ветра сухого храня.

Встречи жду с заскучавшей боярышней,
Что одна у обрыва растёт.
Свои ягоды юности давешней
Она лишь для меня бережёт.

Вечер

Седой каракуль туч
Над Доном проплывает.
Последний солнца луч
За горизонтом тает.

У берега в тиши
Горбатые спят вербы.
Вздыхают камыши:
Поговорить им с кем бы.

Ленивая волна
На камни набегает.
Очнувшись ото сна,
Сова в лесу вздыхает.

В лиловой дымке ночь
Спешит на колеснице.
Уходят спешно прочь
Последние зарницы.

И вот уже луна
Застряла среди веток.
За ней блестит страна
Далёких звёздных деток.

Медовый запах трав,
Песчаные откосы.
Темнеет чуб дубрав.
В росе блестят покосы.

Облака

Вытканы из кружев
Птицы-облака.
Может, это сказка
Мчится сквозь века?

Видят они солнце,
Видят ночи мглу
И, конечно, знают
Про мою судьбу.

Я смотрю в оконце
И ответ ищу.
Как мне дотянуться,
Чтоб попасть в мечту?

Там порхают сказки,
Там летят века,
Там петляет где-то
Дней былых река.

Поднимаю руки –
Словно крыльев взмах.
И лечу над миром
В нежных облаках.

Вижу счастья краски –
Мысли так легки.
Облака седые –
В суть проводники.

Засуха

Ползла по хатам злой гадюкой духота,
Металась молния, сухие шли раскаты.
Закралась в души лень и пустота...
Дни засухи в безделье виноваты.

Скрипит колодезный журавль на ветру,
Вода от солнца в нём безмолвно, робко тает.
Роса в степи не блещет поутру,
Как видно, влаги в небе звёздном не хватает.

А на рассвете снова солнца диск,
Уставшая земля трещит от жажды.
От мошкариных туч протяжный писк.
Спастись от мошкары мечтает каждый.

Легла над степью зноя тишина,
Поникли травы, загрустили птицы.
Слепящим маревом ложится пелена
На горизонт, курганы и станицы.

Сухая в засуху идёт в степи гроза,
Пыль гонит ветер, заметая тропы.
Чернеют тучи, только нет дождя
И не обрушатся с небес воды потопы.

Высокий бугор

Кисейной занавеской дождь струится,
Прибилась пыль в иссохшейся степи.
Фейерверк с небес из радуги искрится,
Как будто часть неведомой тропы.

Ольшаник сизой сталью распахнулся,
Упруго выткался вдоль леса краснотал.
Промокший филин, ухнув, встрепенулся,
Он о хорошем ужине мечтал.

Гладь лужиц перламутровых сияла,
Вдаль уплывали стаи тёмных туч.
Кукушка где-то тихо куковала,
И за курганом рдел последний луч.

Курилась степь лиловой тёплой дымкой.
Парил намокший, остывающий песок.
Умытый лес зелёной звал косынкой,
Манил к себе хотя бы на часок.

Пьянящий дух от донника томился,
К земле прижался хрупкий железняк...
Моя душа на Родину стремится,
Не может успокоиться никак.

Возможно мистика

Дорога

Сквозь снег дорогой серой вьётся путь.
Любимый голос в мыслях слышу.
Он не позволит мне уснуть
И защитит в дороге мою душу.

А вдоль обочин темноты тоннель.
Он поглощает, в омут сна уносит.
Средь октября такая буйная метель.
Меня как будто к себе в гости просит.

Вершины елей машут мне вослед.
Они уснуть ещё как будто не успели.
Метель готовит лесу белоснежный плед.
Под ним он подождёт весенние капели.

Дорога мчится, серой лентой вьётся.
Но настигает меня черная дыра.
Метель навстречу, словно ведьма бьётся.
Ведь для неё моя дорога лишь игра.

А вдоль обочин темноты тоннель.
Он поглощает, в омут сна уносит.
Средь октября такая буйная метель.
Меня как будто к себе в гости просит.

Мост

Сквозь бесконечность мчатся дни,
Сквозь жизнь летят секундами они.
О них ты вспомнил лишь на берегу,
Взошёл на мост, увидел смерти мглу.

Там саркофагов изваяний ряд,
Надгробий глыбы удивляют взгляд.
Там силуэты серые плывут,
Тебя к себе, в царство теней, зовут.

Ты движешься вперёд. Потухший взор.
Морщинками начертан на лице узор.
Жизнь прожита, мала иль велика,
Но под мостом зияет черная река.

Над нею мост навис, как исполин.
Он наших судеб страшный господин.
На нём насечками мгновения пестрят.
Ты не спеши вперёд, вернись назад.

Очнись и поверни свой взор
Туда, где правит солнечный дозор.
Там жизнь кипит, в домах огни горят,
Открытия они в себе таят.

Вернись назад, пусть труден путь.
Ты постарайся очи не сомкнуть.
Беги с моста туда, где жизнь идёт.
Пусть берег смерти терпеливо ждёт.

Таинство души

Душа свободная
попала снова в тело.
Чужие мысли
услыхать сумела.

В них боль, сомнения
и всё же восхищенье.
Вопрос решён:
дать жизнь душе!

А значит,
быть рожденью!
Душа от страха смерти
не трепещет:

Она решенью тела
рукоплещет.
Душа узнает вновь
вкус жизни плотской,

Быть может, доброй,
не дай Бог, сиротской.
Возможно, звёздной
или идиотской.

Каким путь новый
в земном мире будет?
Душа в утробе –
разум в ней бунтует.
Должна забыть душа
о том, что раньше было,
О тех, кто рядом жил
и что её сгубило,

О чувствах, звуках
и словах на белом свете...
Рожденье в новый мир
с восходом Солнца, на рассвете.

Душа в воде,
в утробе, дни проводит,
Себя к явленью
в мир людей готовит.

Вдруг извержение,
рывок, полёт наружу.
Из водного гнезда –
на воздух, стужу.
Вокруг чужие руки,
лица, стены,
От напряжения
на лбу младенца вздулись вены...
Какие ей достались
чувства, гены?
Во что душа
за время жизни превратится?
Что предначертано,
то с ней и приключится.

И немного из жизни

Мотя, не гази...

– Ой, Мотя милый, слышишь, не гази.
Ой, Мотя, тише, чуть притормози.
С тобой несёмся мы как страшный ураган.
Ты Мотя взрослый, но какой-то хулиган.

Мопед развалится – не соберём колёс.
Ведь до водителя ты, Мотя, не дорос.
Нет даже каски, шлема у тебя.
Меня не жаль, так пожалел бы хоть себя.

А бабы... С завистью все на меня глядят.
Конечно, Мотю увести они хотят…
Ведь дело ясное, что он в любви гроза.
Жаль, не умеет надавить на тормоза.

Напрасно браги выпили с утра...
Не знаю сколько кружкой из ведра.
И начался в душе такой кураж,
Что жизнь свою, не думая, отдашь.

По косогорам, вдоль большой реки...
Теперь на попе будут синяки.
Но от любви кружится голова.
В лесу трава нас поджидает, мурава.

– Ой, Мотя милый, слышишь, не гази.
Умру от страха я, хоть чуть притормози.
В душе моей от чувств такой пожар,
Как будто капнули туда мне скипидар.

 

Контролёр

Заполненный вагон,
Дремоты состоянье.
Вдруг входит контролёр –
Из злобы изваянье.

Преступников ловить
Ему бы на границе,
Но там опасно... здесь
Испуганные лица.

Он нынче контролёр,
Ему подвластны судьбы.
С ним безнадёжен спор,
Вам только хуже будет.

Непримиримый взгляд
И страстные движенья.
Работа – сплошной ад,
Но в этом... наслажденье.