| |
|
Маргарита
М. Маркова
Непривычная гроза
Ничто не предвещало грозы. К вечеру… тёплому в меру добавился довольно
холодный дождь, и не было никакой предгрозовой истомы потливой и одуряющей,
и сколько Дара себя помнила такой холодной грозы, которая разразилась
под утро, ей не приходилось видеть.
Она дважды попадала в грозу на самолёте: в первый раз это было на обратном
пути из Вильнюса, куда они с командой были приглашены на турнир по случаю
празднования дня «Энергетика», который в Литве справляли почти как национальный
праздник.
День был безумно жаркий, парило невыносимо, как это обычно бывает перед
грозой и Дара (Дарина) после игры не выдержав, приняла холодный душ, что
впоследствии естественно сослужило ей плохую службу, но в тот момент она
об этом не думала.
Летели они небольшим самолётом, летающим на близкие рейсы от Вильнюса
до Ленинграда – рукой подать. Дара была с любимым человеком, настроение
было прекрасным, несмотря на то, что её в самолёте, как и в машине, укачивало,
особенно если она начинала об этом думать, но в тот момент ей, сами понимаете,
было не до этого.
Они ещё не успели далеко улететь как началась гроза. Попали они в сумасшедший
грозовой фронт…, почти в эпицентр. Их самолёт то подкидывало, то он ухал
вниз, поднимая сердце к горлу…, мотало его изрядно, но Дара была в непередаваемой
эйфории то ли по молодости, то ли по присущей возрасту глупости а, скорее
всего оттого, что он был рядом, - от этого её эйфория была сродни самой
грозе. Думать о страхе у неё не было причин.
Во второй раз это случилось, когда она летела в Сочи. Самолёт, сделав
разворот над морем, заходил прямо под грозовой фронт, и только много позднее
она узнала, какими опасностями могла грозить эта посадка.
К счастью тогда она не знала, что в Сочи посадки опасны в силу природных
условий и совсем недавно там случилась ужасная трагедия – разбился, заходя
на посадку самолёт из Армении.
Ей приходилось не однажды попадать в грозу в экстремальных ситуациях;
как-то она возвращалась из Петергофа домой на «Ракете» и попала в грозу,
которая разразилась почти, сразу, после того как «Ракета» отплыла. Самый
пик захватил их на половине пути, но Дара специально вышла на палубу,
чтобы почувствовать весь размах стихии, хотя прекрасно знала о том, что
вода притягивает молнии. В грозу нельзя стоять не только под деревьями,
но и находиться в воде, а они плыли в огромной массе воды на мелкой скорлупе
из металла, и молнии в любой момент могли шарахнуть в них. Они это и делали,
но к счастью разряжались в отдалении от них. Никогда больше ей не пришлось
испытать ничего подобного.
В тот момент она вспоминала книгу Даниила Гранина «Иду на грозу» и чувствовала
себя причастной к этому бушующему миру вокруг, и ей казалось это таким
романтичным…, солёные брызги заливали ей лицо, свистел ветер, а она как
дурочка радовалась чему-то, совсем не думая об опасности. Она ощущала
себя самой природой – она была внутри неё, и жила её жизнью и это было
такое прекрасное и непередаваемо-радостное ощущение, наверное, пассажирам
она казалась сумасшедшей.
Она не видела ни иссизо – чёрных злобных туч не слышала гортанного крика
чаек – она просто была… и жила – это была её стихия.
Сегодняшняя гроза хоть и была холодна в своей необычности, но была серая
мрачная и какая-то тихая что ли…?
В шесть часов утра, что-то Дарину разбудило…, прогремев, как большегрузная
машина. Попытавшись вновь заснуть, она почувствовала тянущий холод из
открытого окна и снова, что-то прогремело. Удивившись: - чтобы это могло
быть, выглянула в окно.
Небо было затянуто плотной серой пеленой, над городом висел холодный туман,
и высотные дома, возвышавшиеся вдалеке, практически не были видны.
По подоконнику забарабанил дождь, да такой силы, что Дара решила, что
это град, но это были крупнющие капли. Опять что-то громыхнуло – ей всё
никак не верилось, что это гроза всё было так непривычно, и только когда
как-то тихо без грома, блеснула молния, Дарина наконец-то поверила, что
это майская гроза, но даже гроза, вдруг прогремевшая в январе, была больше
похожа на грозу чем эта.
За последние десятилетия всё перевернулось с ног на голову и в жизни и
в природе…, как будто мы стали жить в совершенно другом мире, где никто
и ничего не может предугадать.
Кажется, всё затихло, но небо по-прежнему было серое, лишь кое-где появилось
что-то похожее на облака, и чётче проявились дома, вероятно, это не было
туманом – это дождь шёл плотной стеной, создавая иллюзию тумана, и почему-то
у неё неожиданно заболела голова…
Дарине приходилось наблюдать разные грозы, вот только теперь она их боялась,
особенно после одного раза…
Однажды ночью, будучи на даче она наблюдала за грозовым фронтом в течение
как минимум двух часов.
Греметь начало уже издалека, и она не могла оторвать взгляда от окна,
не смотря на то, что видела. В ней по мере продвижения грозового фронта
постепенно поднимался животный ужас, как же в тот момент она понимала
первобытных людей не знавших что такое гроза.
Мы тоже боимся грозы, но, по крайней мере, знаем, как можно защититься
от неё.
Фронт, казалось, двигался очень медленно широкой полосой по всему горизонту,
видимо он был очень далеко, панорама была отменная на всём протяжении.
Он надвигался прямо на её дом, ничего не гремело, не сверкало…, не было
ничего кроме страха, а она всё смотрела и смотрела на эту махину.
Всё длилось так долго, что, наконец, когда грохнуло прямо над крышей и
дом подпрыгнул в буквальном смысле этого слова она порядком струхнула,
но начала успокаиваться, хотя саму её тоже трясло, как и дом. Именно в
тот момент она неожиданно для себя вдруг поняла, что звуком действительно
можно убить – вибрации были такой силы, что и дом могли разрушить.
Её всегда тянуло к стихии, но теперь она её боялась…, боялась её силы,
- как же человек мелок и беззащитен перед ней и также беспечно самоуверен,
и что это – глупость или природа оберегает нас от излишних стрессов?
В этой жизни, кажется, всё стало непривычным…, и даже если мухи перестанут
ползать по потолку, Дара думала, что не удивилась бы этому – так изменился
мир.
Нет, наверное, так нельзя говорить мир не меняется - он видоизменяется.
Прошла холодная гроза – всё стало душным как всегда…
Всё
в этом мире стало непривычным:
Зимою дождь… холодная гроза…
Наверно, только нам всё необычно.
В волшебном мире жизнь – всё божия слеза…
16.12.06г.
Закат над городом
Марина размышляла о жизни, о её непредсказуемости и о том была ли она
вообще счастлива и пришла к выводу, что жизнь прекрасна уже тем, что она
есть, и даже в своих страданиях человек прекрасен сам того не понимая.
Страдая, он очищается и кается: - так в чём же сила покаяния!?
Покаявшись от чистого сердца по-настоящему человек, скорее всего никогда
больше не совершит ничего предосудительного и для этого совсем не обязательно
ходить в церковь. Церковь – это проще всего, в церкви как будто бы кто-то
решает всё за нас, а тебе нужно понять и принять это не только умом –
нужно пропустить сквозь себя через своё сердце. Если этого не произойдёт,
то не поможет никакая церковь, иначе бы всё было слишком просто.
В любви также как и в сострадании должна быть самоотдача и жертвенность;
любовь лишь для себя это чистой воды эгоизм.
Когда кто-то любит, он от чувств парит как птица, но если это любовь для
себя, то грош ей цена, и грешим мы часто от того что, и страдаем и любим
эгоистической любовью, для своего собственного самоудовлетворения, прежде
всего, думая о своих амбициях, забывая о тех, кто является объектами нашего
поклонения.
Эгоизм человеческий – это страшная вещь; Упиваясь своими чувствами, мы
часто забывает о тех, кому они предназначены и перегораем в своих умозаключениях,
не понимая того, что теряем любовь и это порой бывает страшно.
Простой жизненный пример:
Взяли в дом собачку, и в упоении заботимся о ней (как нам кажется), но
делаем, так как хочется нам самим, ломая её свободолюбие, и она становится
просто игрушкой. Наигравшись, частенько бросаем её на произвол судьбы,
не подумав, что же будет с ней дальше.
Размышляя обо всём, Марина подспудно думала, о том, как умирала её собака
Динка. Она не могла простить себе и понять, почему так доверилась врачу,
ведь она вызвала его именно для того чтобы проверить Динке сердце, та
последнее время очень тяжело дышала.
Когда врач сказал, что у Динки внутри нагноение (вероятно, так оно и было)
Марина совсем забыла о сердце.
Но после смерти Динки постоянно думала об этом; эта мысль не давала ей
покоя: Марина винила себя за то, что не вспомнила о, её сердце, а врач
из-за высокой температуры не стал её прослушивать успокоившись. Динка
перенесла операцию, но умерла совершенно от другой болезни.
Почему мы начинаем думать, после того как уже всё случилось? Наша безответственность
не знает границ.
Конечно, себя всегда можно успокоить: дескать, судьба, но вспомни она
об этом и всё, может быть, обернулось бы иначе, а теперь червячок постоянно
свербит внутри…
Это произошло с собакой, а если это человек?
В этом случае ответственность ещё больше, и что же должен пережить человек,
чтобы понять такой, кажется простой вопрос; как и что нужно чувствовать,
чтобы понимать других, забыв о себе, что ещё должно измениться в людях?
Этот вопрос не давал ей покоя…
Как-то в молодости Марине довелось оказаться в обществе обаятельных старушек,
нет не тех советских бабушек (хотя она ничего не имела против них), сидящих
во дворе на лавочках, перебирая и обсуждая прохожих и жильцов дома, а
заодно и поругивающих власть.
Марина имела в виду, старушек каких теперь почти и не встретишь.
Она пришла на день рождения к Минадоре Николаевне, редкое красивое русское
имя практически уже не встречаемое в обиходе, как и многие другие имена…
За столом сидело пять или шесть её старинных подруг, они поразили Марину
своей необычайностью отличающей их от тех теперешних несколько оплывших
и гораздых на сплетни. Порода была не та…
Эти были другими: тонкой кости с причёсанными головками седыми как божьи
одуванчики и разговор у них был совсем другой, - это были театралки, говорившие
о музыке, о консерватории и о многом другом для Марины очень интересном.
Сама Марина отдавала предпочтение тоже опере и балету и музыкальной комедии
и часто ходила в Мариинский театр, тогда это было не дорого и свободно
пока не появились иностранные туристы.
Прислушиваясь к их разговору, Марина узнала, что и закаты-то теперь не
такие как раньше и посмеялась их, как тогда ей казалось, старческим чудачествам.
Похоже, в их время другими были не только закаты; другим было отношение
к людям – почти все они оказались «блокадницами» и знали, что такое человеческие
отношения, когда ты, умирая от голода, отдаёшь последнее детям, и близким
жертвуя собой.
Сейчас, когда прошло так много времени, и жизнь изменилась необычайно,
Марина понимала, да что там понимала, она знала, потому что видела сама,
что не только закаты не такие, но, к сожалению, не такими стали и люди.
Разве можно было раньше назвать детей «безбашенными», а таких детей стало
много, и это, пожалуй, самое горькое из того, что произошло с нашей жизнью.
Закаты сейчас действительно не такие как в молодости, и это не оттого,
что восприятие стало другое. О таких закатах она написала целую книгу
стихов, и ещё тогда когда писала, удивлялась тому, что никто не видит
таких закатов.
С тех пор прошло более года и вдруг не далее как вчера стали звонить знакомые
и спрашивать: - Ты видела, какой над городом был закат? Да, вчера был
именно такой закат как те, о которых она писала.
Над гостиницей, которая видна ей из окна, расстелилось трёхцветное, скорее
многоцветное небо: внизу оно было цвета нежной бирюзы придавленной сверху
безумно серой и тяжёлой массой облаков, а по облакам клубился пожар из
красно-чёрных клубков, накрытых жгуче розовым небом.
Энергетика, вероятно, была очень сильна. Перед этим на солнце произошла
мощнейшая вспышка, как сказали в «Новостях», такие с момента наблюдения
за солнцем происходили не более двадцати раз. Скорость выброса звёздного
вещества была так велика, что впервые достигла земли. Закат не просто
пылал над городом, он прижал его полностью своим необузданным нравом.
Маринина приятельница даже сделала фотографию, и теперь он в рамке висит
у неё над кухонным столом. Ракурс оказался настолько удачным, что производит
неизгладимое впечатление, как будто во впадину чёрных домов бросилась
бушующая бездна.
Вероятно, правы были старушки, что со временем и закаты могут меняться,
и мои усмешки сейчас были бы неуместны.
Жаль только, что люди меняются не в лучшую сторону.
Как красен был вчера закат!!!
Ах, солнце как сегодня всходит…
Пусть завтра будет востократ,
и жизнь опять себя находит.
Она
была вчера и завтра
Она опять себя найдёт.
Ворвётся вихрем её правда
И от тебя вновь не уйдёт.
Зазеленеют
полонины
И зашумят вокруг леса
От этой радостной картины
Нальются влагою глаза.
Как
красен был вчера закат.
Ах, солнце как сегодня всходит…
Жизнь не вернуть опять назад,
но солнце ведь не раз восходит!?
14.12.06г.
|
|
