Инна Кузнецова

Красношапкин и Серова-Волкова.

Не знаю, как по-другому жить

Чтоб на луну по ночам не выть

Эту толпу разномастных «я»

Видимо вместе собрать нельзя.

Меня забирает чумной поток

Меня съедает липкая топь

Где ты, плачу, ищу, моля

Нет меня  -   это не я

Я тихо плачет в моей груди

Яркою бабочкой хочет быть

Шепчет тихо, не разобрать

Как услышать? Умом не понять..

Тедеева В.С.

Днем Игорь Красношапкин работал курьером в большой фирме, а вечерами печатал фотографии.

На двенадцатилетие дед подарил ему свой проектор, все бачки и ванночки, целый набор химикатов и даже глянцеватель, а отец выделил кладовку под фотолабораторию размером 1 кв. м. С тех пор объемный мир перестал существовать для Игоря. Все предметы рассматривались им только с точки зрения вероятной игры теней и света.

Вот и сейчас он сидел в курьерской и, ожидая оформления очередного заказа для доставки, разглядывал черный органайзер на сером столе секретаря и причудливую тень от него. Он размышлял, какую выдержку надо было бы поставить, чтобы обострить чувство черного цвета органайзера и тени и нивелировать никчемность серого стола. Видение прервал начальник курьерской службы Кремнев:

-Красношапкин! К директору! Личное поручение!

О директоре ходили разные слухи,  но Красношапкин работал всего неделю и  еще ничего не знал. Когда он был уже в дверях, секретарь Вера прошелестела ему в след:

-Господи! Ну, пусть хоть ему повезет! Мальчишка ведь совсем еще!

         Радужная эклектика цветового оформления кабинета ослепила Красношапкина. Он уже видел несколько директорских логов, но все они не шли ни в какое сравнение с этим: здесь не было брутальных дубовых столов и массивных кресел, не было, так же, и невесомого хайтековского стекла и строгой стали. Кабинет был похож на лесную поляну: травянисто-зеленый ковер с пушистым ворсом и хаотичными вкраплениями  мелких ромашек, ярко желтые стены, на которых в шахматном порядке висели постеры с изображением маковых цветов, по углам были расставлены кадки с экзотическими живыми пальмами. Рабочим столом служил длинный и широкий синий подоконник, на котором в огромном количестве жили кактусы: цветущие, колючие, круглые, гладкие, плоские. И это буйство отражалось в зеркальном потолке, усугубляя джунглистость. В реальность Красношапкина вернул глубокий низкий женский голос:

-Сейчас Вы поедете в клуб «Геликоптер» и передадите этот конверт человеку в красном шарфе. Он сам подойдет к Вам. Я дам Вам денег, выпьете кофе.

         Голос шел из правого угла кабинета, где владычествовали огромные пальмы и драцены. Через секунду показалась и сама обладательница голоса: Зоя Аглиевна Серова-Волкова. Второй раз за последние пять минут Красношапкин был потрясен: он никогда не видел таких женщин. Два метра чистейшей красоты и грации. Серые обтягивающие брюки выглядели как вторая кожа и не скрывали ни одного изгиба икр, бедер и ягодиц; короткий серый пиджак выделял талию, две верхние расстегнутые пуговицы блузки обнажали ключицы и длинную античную шею. Венцом всего была голова идеальной круглой формы, на которой красовалась прическа в виде длинного до середины спины пепельного цвета  хвоста. Волосы были настолько густы и тяжелы, что казалось, они тянут голову хозяйки вниз, от чего подбородок надменно указывал всем на тщету и бессмысленность их существования.

         Не слышно ступая по ковру, Зоя Аглиевна приближалась,  и когда она подошла на расстояние вытянутой руки, Красношапкин не видел уже ничего, кроме двух мерцающих болотно-серых звезд ее глаз.

-Вы что уснули? Этот конверт нужно передать не позже 12.30. Вы слышите меня?

-Слушаюсь, госпожа, - ни к селу, ни к городу ляпнул Красношапкин.

-Идите, у Вас всего час времени. В офис можете не возвращаться сегодня. Я позвоню Вам вечером, и Вы расскажете мне, как прошла встреча.

… идет по тропинке и на плече висит старенький видавший виды «Зенит». Тропинка хорошо просматривается далеко вперед, и он не боится заблудиться в незнакомом лесу. В рюкзаке за спиной лежит альбом, в который он, наконец - то собрал все семейные фотографии. У деда сегодня юбилей и альбом – это подарок. Он нашел даже несколько фотографий, где отец и мать были еще живы, сделанные им на заре хобби. Вокруг поют птицы, и настроение с каждым шагом становится все более эйфоричное. По зеленым листикам скачет ветер и колышет их, отчего на тропинке появляется свето-теневая мозаика. Красношапкин снимает крышку с объектива, выставляет экспозицию и делает несколько снимков. Черная птица с белыми боками сидит на тропинке и в тот момент, когда он хочет ее зафиксировать на веки вечные она голосом Биби Кинга начинает петь: «Помоги мне». Она поет все громче и громче и вот уже Эрик Клэптон вторит: «Приходи меня спасать».

Проснувшись, Красношапкин не сразу понял где он. Прошло несколько секунд, прежде чем он сообразил, что птица пела голосом его телефона, но тот уже молчал, и на дисплее высвечивалось уведомление о двух непринятых звонках.

«Ну и черт с вами со всеми, звонят тут всякие по ночам» - подумал он, и решил продолжить путешествие к Морфею. Он разложил диван, постелили постель, снял и аккуратно повесил на стул джинсы, рубаху и носки, выключил свет, повернулся лицом к стене, с головой укрылся одеялом и тут снова зазвонил телефон. Он включил ночник и посмотрел на экран телефона. Там была надпись: конфиденциальный номер. Абонент не определился, но Красношапкин все равно снял трубку.

-Игорь, почему Вы не отвечаете, я весь вечер Вам звоню. Как прошла встреча? Вы передали конверт?

-Да госпожа.

-Вы что рехнулись? Какая я Вам госпожа! Вы конверт передали, я Вас спрашиваю?

-Все передал. Вы знаете как меня зовут?

-Конечно, знаю! В отделе кадров есть все сведения на работников. Вы передали конверт человеку в красном шарфе?

-Кажется да…

-Что значит кажется?! На нем был красный шарф?!

-Я не помню про шарф…

-Идиот! Быстро собирайтесь и ко мне! Через полчаса за Вами приедет мой шофер!

Через двадцать минут Красношапкин сидел в своем коридоре на пуфике и ждал. На нем была бежевая вельветовая куртка и красная бейсболка с надписью Russia. На плече висел неизменный дедовский «Зенит». Красношапкин был готов к выходу. Зазвонил телефон, и  трубка сказала, что машина подана. Он проверил выключен ли газ на кухне, и закрыта ли вода, вышел на лестницу, запер дверь и спустился вниз. На улице стоял тридцатиградусный мороз, и он спрятал фотоаппарат под куртку, что б на нем не образовался конденсат. Из черного Мерседеса вышел водитель и открыл ему дверь. Когда машина уже выезжала со двора, Красношапкин заметил, что водитель внимательно разглядывает его в зеркало заднего вида. Они встретились взглядами, водитель странно улыбнулся и переключил внимание на дорогу.

Ехали долго какими – то закоулками, потом оказались за городом. От темноты и тепла Красношапкин снова задремал.

-Всё, приехали, - сказал водитель.

-Где мы?

Водитель усмехнулся:

-Выходите, Вас уже ждут.

Красношапкин вышел из теплой машины на мороз и тут же почувствовал, как в носу противно слипаются волоски.

Он топал по расчищенной дорожке к ярко освещенному дому с большими витражными окнами. Ботинки безжалостно ломали идеальную геометрию снежинок, и каждый шаг сопровождался их предсмертным скрипом. Деревья заросли инеем и напоминали салфетки связанные крючком. Красношапкин решил увековечить этот узор и сделал несколько снимков черно-белой жизни.

-Ты что обалдел? Тут нельзя снимать! Это частная собственность! – раздался звонкий голос.

Он поднял голову вверх и на третьем этаже, на балконе увидел белый меховой шар, который что - то мял в руках . Потом шар замахнулся и Красношапкин получил увесистый шлепок по голове. С козырька бейсболки прямо на открытый объектив посыпались смертоносные снежинки. Он поспешно спрятал «Зенит» в кожаный футляр, а футляр спрятал под куртку, и погрозил меховому шару кулаком, потом   оглянулся и на пороге дома увидел квадратную мужскую фигуру. Фигура помахала ему рукой, приглашая в дом, и скрылась за дверью. Не спеша, Красношапкин поднялся по ступенькам и вошел в просторный холл. Первое, что он увидел, был огромный в полстены реальный камин с реальным огнем, а последнее -  деревянная лопата, которая плашмя летела ему в лицо, стремительно увеличиваясь в размерах.

…открыл глаза и увидел деда.

-Слава тебе Господи, очухался, - запричитал дед. Как же тебя занесло на дачу к Волынову?

-Шофер…

-Эк, тебя припечатали то, внучек. Хорошо еще, что тебя гаец нашел - на дороге ты валялся, около будки гаишной, замерзнуть мог же, морозище - то какой на улице. Ты поспал бы еще малость, полегчало бы, а я тут посижу рядом, подожду…

Дед все бубнил и бубнил, было приятно его слушать, слова начинали терять свой смысл, и постепенно превращались в шелест листвы, и Игорь снова шел по лесу, а вокруг пели птицы, и ветерок скакал по веткам деревьев, но что - то изменилось. Солнце уже не светило ярко и весело. Красношапкин понял, что небо и солнце закрыты пыльным стеклом с засохшими подтеками от капель дождя. Он достал из кармана брюк носовой платок и попытался протереть стекло, но только сильнее размазал грязь. Небо начало стремительно удаляться вверх, со страшной скоростью он летел в огромной прозрачной трубе, пытаясь ухватиться хоть за что  - нибудь. Грязь облепила стены трубы, и начала превращаться в красные капли, капли росли, и это были уже струи густого кровяного цвета. Они стекали по наружной поверхности, а Красношапкин все летел и летел, неба уже совсем не видно, и было не понятно где верх, а где низ, стало совсем темно, и он понял, что его съели.

В комнате ярко горел свет, перед глазами была привычная трещина на штукатурке потолка. Красношапкин повернул голову и увидел дремлющего в кресле деда. Он решил не будить его и медленно, опасаясь боли, стал пробовать ноги и руки. Ничего не болело. Он поднялся с дивана, пошел в ванну и посмотрел в зеркало. На него смотрел фиолетовый Майк Тайсон. Нос разнесло на пол-лица, шикарные сиреневые тени подчеркивали светло-серые глубоко ушедшие внутрь глаза, а губы были похожи на две скатанные из синего пластилина колбаски, кое – как прилепленные на поверхность. Нормальными были только уши. Красношапкин пошевелил ими и в носу появился крупный пульс.

«Куда же это я вляпался, и про какого Волынова тут дед бухтел? Ладно, разберемся…» подумал Красношапкин и потопал на кухню. Он налил воды в чайник и поставил его на газ. Сел на стул, достал сигарету и попытался прикурить. Пластилиновые губы зажали фильтр и прилипли к бумаге. Кое – как допыхтев до половины Красношапкин вырвал с кожей сигарету и брезгливо затушил. На фильтре остались кровяные пятна как от помады. В комнате закряхтел дед, и послышались его шаркающие шаги.

-Ну, ты красавец уже! Когда тебя привезли, ты был похож на дубовый ствол, весь в коре замерзшей кровищи. Еле отмыл твою рожу.

-Дед, кто такой Волынов?

-Ты что с луны упал? Газет не читаешь? Это ж самый знаменитый охотник. У него в коллекции есть чучела почти всех животных планеты. Кроме человека.

-А я тут при чем?

-Вот сейчас я тебе все и расскажу. Ты в сказки веришь?

-Да ты не мути!

-Не ори на деда! Я постарше и по умнее тебя буду! Помнишь, я тебе про пра-пра-прабабку рассказывал? Ну, ту, которая при царе Петре с мужем из Германии приехала на поселение?

-Ну, помню…

-Ну, вот. А теперь скажи-ка мне, как зовут твоего начальника?

-Ты к чему клонишь – то? Не пойму я тебя никак!!

-Вот дубина стоеросовая! Твоя фамилия Красношапкин, твоя начальница Серова-Волкова! Понял теперь?

-Дед, ты что, тоже ударился что ли? При чем тут все это?

-Ладно, раз ты такой тупой пойдем по порядку, только не перебивай.

Жили наши предки в Германии в маленькой деревне под названием Кальцберг и носили фамилию Кальцбергеры.  Каждый год зимой, сразу после рождества в деревне проходил охотничий праздник. Все мужчины с раннего утра уходили в лес и возвращались только к вечеру обязательно с какой – нибудь добычей, кто был, как теперь говорят, покруче, тот приносил лису или зайца, а кто пожиже, тот тетерева например. А женщины весь день отдыхали, а вечером пекли пироги с мясом: с зайчатиной или с дичью, ну кто что добудет. А если удавалось подстрелить волка или лису, тогда хозяйка шила себе шубу и пироги ела чужие, на правах жены сильнейшего охотника. Так вот. Волка в тот раз принес двоюродный брат прапрапрабабки Фриц Кальцбергер, а наш прапрапрадед Уго подстрелил птицу, и жена его наша прапрапрабабка Роза пекла пироги. Было тогда у них двое детей еще только – мальчик Иво и девочка Рэтта. Девочка была старшая и мать отправила ее на другой конец деревни к свекрови своей с пирогами этими. Идет значит Рэтта себе по тропинке снежной и песенки поет, что б не страшно было и вдруг из-за угла…

-Дед, ты что издеваешься? Что ты мне сказку рассказываешь?!

-Да потому, что не сказка это, внучек, а правда. Сожрали значит одним словом эту Рэтту. Но братец то остался. Он когда вырос, предки наши уже в Россию переехали, а Иво дурачок был от рождения и всем рассказывал, что сестру его волк сожрал в лесу, только почему - то он говорил, что у нее шапочка была красная. Да мало ли что больной мозг может придумать… Вот и дали нам всем в посмешище прозвище Красношапкины, да так и прилипло – фамилией стало…

-А при чем тут Серова – Волкова?

-Тут то вся мистика и начинается. Не волк это был, а волчица-оборотень, потому как на другой день после смерти Рэтты, объявилась в деревне женщина пришлая – неземной по тем временам красоты: зубы все на месте, ни одного гнилого, волосы пепельной волной до самой задницы, и глаза болотного цвета. Фриц как ее увидел - погиб сразу – влюбился так, что бросил жену с детьми и ушел через месяц с этой женщиной в неизвестном направлении, так с тех пор его никто и не видел. А через год Уго нашел в лесу девочку почти дикую и принес ее домой, назвали ее Зои – жизнь значит по латыни. Она тоже с нашими предками в Россию перекочевала.

-Бред какой – то… Значит Фриц убил волка на охоте, волчица-оборотень родила от Фрица девочку, а Уго и Роза  переехали в Россию с идиотом и найденышем. Так что ли?

-Точно! Только потом у Розы и Уго родились еще три сына, да все они были просто трудяги, и оставили нам в наследство только фамилию. А Зои, когда выросла, сбежала из дома, и след ее на Руси потерялся, да только сейчас и выплыл. А ты говоришь совпадения, работа, директор…

Красношапкин ничего такого не говорил, он думал, как связать все это с ударом лопатой по морде.

-Дед, а Волынов, все- таки, тут какую роль играет?

-Этого я пока не знаю внучек. Может, спать пойдем? Что –то  устал я сегодня..

Красношапкин постелил деду на своем диване, а сам улегся на раскладушке и еще долго слушал, как дед кряхтит и ворочается. Уснуть никак не удавалось, костяная часть носа пульсировала тупой болью, старая раскладушка провисла как гамак и нижняя часть спины почти касалась пола. На бок повернуться было не возможно, любое касание лица отдавалось в сломанный нос, и Игорь решил не мучаться больше. Он тихо, чтоб не разбудить деда встал и на цыпочках вышел из комнаты.

«Может, меня перепутали с кем – то? Ну, по сказочной логике, охотник должен гоняться за волком, а гоняется почему-то за мной. А может он и не гоняется, а наоборот спасает так? Тогда зачем лопатой по морде бить и выбрасывать меня на дорогу среди ночи? Да, ну, все это ерунда, какая – то…» Он стоял в прихожей, и пялился на висящий на крючке «Зенит», и вдруг его осенило: «Пленка! Наверно на ней что –то есть. Все же знают, что я везде с ним, и снимаю все подряд!». Он достал из футляра  фотоаппарат, и начал было перекручивать кассету, но фотоаппарат был пуст. Он откинул крышку кассетника и точно – пленки внутри не было. В этот момент ручка входной двери стала медленно двигаться, и послышался звук вставляемого в личинку ключа. Все волосы на Красношапкине пришли в движение и устремились вверх, попирая закон всемирного тяготения. Он схватил длинную ложку для обуви из нержавейки, прислонился к стене рядом с дверью так, что б входящий не смог его увидеть и приготовился дать отпор взломщику. В замке тихонько щелкнуло и дверь начала медленно приоткрываться. Из-за двери послышался шепот:

-Игорь, Вы дома?

-У(фальцетом) меня (хрипло) есть пистолет (фальцетом)! – пропетушил Красношапкин.

-Не дурите! Я Вашу пленку принесла.

-(прокашлялся)Вы кто?

-Да Зоя же я!! Вы что не узнали? Можно мне войти уже?

Красношапкин встряхнулся всей кожей, пригладил вздыбленные волосы и вышел из своего убежища за дверью.

-Что Вы здесь делаете? – шепотом, что б не разбудить деда, прошипел он.

-Да говорю же, пленку Вам привезла!! – таким же шипением ответила Зоя.

-Проходите в кухню! В комнате дед спит! Только тихо!

Красношапкин плотно закрыл кухонную дверь, теперь можно было разговаривать нормально.

-Как Вы узнали мой адрес? – спросил он.

-Вы прикидываетесь или действительно совсем идиот?

-Слушайте, хватит оскорблять меня! За последние два дня меня били лопатой, я валялся на асфальте без сознания, и все кому не лень обзывают меня идиотом! Дед с ума сошел, рассказывает какие - то сказки о  волках и девочках. Пленку вот еще сперли. Пленка - то Вам зачем понадобилась?! И вообще! Вы на себя посмотрите! Приперлись ко мне в четыре утра, в каком то бомжевом виде! Вы что решили дрэды себе отпустить?!

Зоя действительно выглядела очень странно: от вчерашней гламурности не осталось и следа. На ней была овечья шуба местами с кожаными проплешинами, какие-то жуткие валенки сорок пятого размера и строительные хлопковые перчатки с отрезанными пальцами.  Под обломками маникюра застряла чернота, а волосы колтунами свисали как у Децла.

-Я сейчас все объясню Вам! Чаю дайте!

-Неужели? – Красношапкин встал, ополоснул заварочный чайник, насыпал свежую заварку, и поставил кипятиться воду.

-Что рассказал Вам дед?

-Вам - то какое дело? Это семейная тайна! У нас в роду все шизофреники, и все умирают до 40 лет. Только дед чего – то задержался. Ему 90 будет на следующей неделе… - он обернулся и по спине и рукам пробежала волна мурашек: глаза Зои сузились и в них двумя желтыми огоньками отражалась настольная лампа, верхняя губа приподнялась, обнажая острые клыки, а из правого угла рта свисала тонкая струйка слюны.

-Говорите быстрее, черт бы Вас побрал, идиот проклятый! – рукавом шубы она вытерла рот и к губе прилипли несколько серых волосков, - Вы что не видите – трансформация уже началась!! У нас только полчаса, что б решить все проблемы!

-Он рассказал, что наши предки родом из Германии и что при Петре мою родственницу сожрала волчица!! Да что происходит в конце концов?!

-УУУУУУ!!! Рррррааавв!!- сказала Зоя.

В этот момент дверь распахнулась, и в кухню медленно вошел дед. В руках у него была лыжная палка и какой-то детский рисунок. Рисунок он держал впереди себя на вытянутой руке, словно это был животворящий крест. Зоя затравленно взвизгнула, упала на пол, пару раз конвульсивно дернулась и затихла.

-Дед!

-Некогда объяснять. Надо связать ее пока она не очнулась, неси шпагат!

-Какой шпагат дед! Нет у меня шпагата!

-Пояс, ремень все что угодно, быстро!

 Красношапкин метнулся в ванну, схватил полотенце, порвал его на несколько длинных полосок, связал полоски вместе – получилась приличная веревка. Вместе с дедом они связали Зое руки и ноги и привязали ее к стулу. Дед положил ей на колени рисунок, вытер пот со лба и устало упал на второй стул.

-Дед, что все это значит?

-Сегодня полнолуние, у нее трансформация. Утром ты должен был передать конверт одному химику. В этом конверте была формула ингибитора трансформации. Вероятно, у нее закончился запас. Конверт попал в руки Волынова, теперь он точно знает, что она оборотень и обязательно придет ее убить. Волк-оборотень в коллекции охотника – бесценная вещь. Теперь ты все понял?

-Теоретически да. Одно не понял, почему она ко мне пришла.

-Все – таки ты редкостный тупица… Ты Красношапкин, она должна тебя съесть. Это заложено генетически. Всю свою жизнь волк-оборотень ищет Красную Шапочку, что б сожрать и отомстить за предков. Своего рода кровная месть за первую жертву.

-А почему именно Волынов?

-Помнишь когда ты устроился на работу, в первый же день попал на корпоративную тусовку?

-Конечно помню, я тогда так наквасился…

-Ты нащелкал полпленки с лицами сотрудников. Но ты ее не проявлял еще, а на ней есть кадр с Серовой-Волковой. Обычно она не фотографируется, у нее даже на паспорте и правах подставные фотографии – просто похожую девку нашла и попросила сфоткаться вместо нее.

-А зачем?

-Потому что оборотни в черно-белом двухмерном изображении выглядят не как люди.

-А как они выглядят?

-Проявишь - узнаешь.

-Ясно. А что про Волынова?

-Он ее бывший муж. По первоначалу, когда оборотни еще девственники, трансформации происходят на латентном гормональном уровне – ну там нервозность, повышенный аппетит, стремление сбежать из дома и так далее, да у всех по - разному. А после родов у них перестраивается весь организм и они в прямом смысле слова звереют – в полнолуние происходит криз, они покрываются шерстью, воют на луну и жрут всякую пакость прям живьем – ну, кого поймают, того и жрут. Но всю жизнь ищут свою красную шапочку. А Волынов он просто приревновал ее сначала и все. Жена, мол, каждый месяц на двое – трое суток исчезает. Нанял детектива, чтоб тот проследил за ней, а тот не успел ничего сделать, кроме нескольких снимков, на которых почти ничего не видно,– съела она его. Думаю, что сегодня. Потом к Волынову попала формула ингибитора, и теперь плевал он на ревность – в нем теперь только азарт – убить зверя. Дочь у них осталась – хорошая девочка. Жаль, тоже оборотнем будет.

Зоя зашевелилась, открыла глаза и затравленно прорычала. Дед ласково  потрепал  ее по плечу:

-Потерпи детка, немного осталось, пара часов всего, а там легче будет.

-УУУУУ! – проскулила в ответ Зоя.

-На-ка, выпей вот, - дед как фокусник достал из воздуха флягу и дал Зое сделать пару глотков. Ее передернуло, но почти сразу же взгляд стал более осмысленный и человеческий.

-Спа-си-бо!- прогавкала Зоя.

-Так то вот внучек – многозначительно сказал дед, хлопнул себя ладонями по стариковским ляжкам и взглядом ушел в окно, где уже начинал брезжить солнечный январский рассвет.

С тех событий прошло почти полгода. Голый Красношапкин стоял на балконе и свежий бриз океана обдувал его. На небе  в полную величину висело ночное субтропическое светило и мириады звезд дрожали в теплом воздухе. Он вернулся в комнату. Жена мирно посапывала, пепельные волосы, как экзотическое шелковое покрывало, разметались по подушкам, образуя серо – белый узор. Красношапкин поцеловал ее в лоб, достал из тумбочки старый «Зенит» и сделал несколько снимков.  Он знал, что красная шапочка и серый волк могут жить вместе, надо только формулу знать.