Ольга Косина

Апельсиновый сок с кровью или в четырёх стенах

Вы никогда не видели, какой получается цвет, если смешать апельсиновый сок с кровью? Нет? Тогда представьте. А лысый фонарь – именно такого цвета – медленно выплывает из стального ноябрьского моря. А над головой миллионы миллионов кристаллов звёзд весело перемигиваются, как бы говоря:

– Смотрите! Смотрите, ещё одна жертва неудавшейся жизни залезла на крышу своего малосемейного мирка. Кому-то надоела четырёхстенная жизнь. Смотрите, очередной неудачник!

Так они говорят.

О, нет! Не подумайте, это говорят не обо мне! Да, я тоже была пленницей четырёх стен, но я вырвалась, и теперь я здесь… на краю мира, под ногами бездна огней города, а далеко на горизонте от стали водной глади отражаются апельсиново-кровавые лучи небесного фонаря. Лысый и холодный, он заставляет неуверенные в себе звёзды растворяться в его неярком свете. Остальные же настолько уверены в себе, что готовы поспорить с ночным светилом.

Я сижу на промёрзшей земле, жалкие остатки травы тихо перешёптываются. Их мало и им страшно. По ночам проходят очередные сборы: со всего плато сбежится трава и снова соберётся вместе, создавая иллюзию зелени. Трава растёт пучками: для того чтобы мы видели – её много, и она не боится…

Звёзды продолжают вести разговор, начатый так давно, что даже самых старых светил тогда ещё не было.

Что загнало меня сюда? Свобода. Она теснила к выходу, в то время как четыре стены квартиры нудили:

– Останься… С нами спокойно… У нас есть телевизор… Останься…

Они просили, молили, хватали за ноги, манили мягкостью дивана. Но свобода оказалась сильней. Она не звала и не уговаривала, она взяла за шкирку и выкинула на улицу. Поэтому я здесь.

Луна поднялась ещё выше, заставляя звёзды в испуге прятаться за старших собратьев. Вот он мир под ногами: искрится, переливается, словно живой, живёт своей страной городской жизнью, охотится за случайными прохожими.

А вообще, если честно, то вот она крыша, блестящая, отполированная тоннами воды, и сейчас по ней, этой самой крыше, начинают бить редкие слёзы неба.

Дым затянул половину небосклона – это звёзды накурили, фонарь утонул в этом океане дыма, задыхаясь и кашляя тучами.

Начинаю скользить. На голову падает небо. Иллюзия травы развеялась, и теперь холодный свет фонаря кажется единственным живым существом. Он кривится под струями дождя.

Мир вверх ногами

Я вишу вниз головой, зацепившись ногами за тонкий карниз. Ноги съезжают с отполированной крыши. А внизу, под головой, плывёт автомобиль, цепляясь колёсами за последние островки суши. Дождь давно оккупировал эту территорию, и теперь пытается засадить машину в свою водяную клетку. Пальцы цепляются за карниз, но руки не выдерживают…

Говорят, перед глазами должна промелькнуть вся жизнь? Чушь! Я даже не успела вспомнить, что ела на завтрак, а они говорят – вся жизнь!

Ещё один рывок, и вот уже под ногами бездна города, а над головой вновь выглядывают звёзды. Звёзды радостно улыбаются.

Да… Да. Да! Неудачник – это про меня.  Это надо мной они смеялись. Да.

Тучи разбежались по делам, и луна, воспользовавшись этим, нагло втиснулась между звёзд. Наверно, они тоже любят этот цвет, иначе чего им так радостно мигать?

Цвет апельсинового сока с кровью.

Как давно я здесь?

Лысый фонарь уже прошёл половину своего ночного пути и теперь завис над моей головой. Моё тело не отбрасывало тени, в эту ночь я была вампиром. И пила апельсиновый сок.

И можно без метлы!

В одних трусах и майке я сидела на диване, слушая музыку в огромных наушниках и ожидая возвращения мужа из душа. За окном была Москва и холод, местами пытался срываться снег, а я пялилась в глазницы окон, различая только отражение собственной комнаты. Если долго вглядываться, можно увидеть, как светятся окна соседних домов. А муж всё не шёл, и тогда, в очередной раз вглядываясь в окно, я увидела его.

Дурацкая, немного страшная мордашка с волосатым острым носом рассматривала меня через местами запотевшее стекло. Скорей всего, он ждал, что я испугаюсь, но, увы! Он ошибался. Мне казалось, что я ждала его целую вечность. Я встала с дивана и подошла к окну, от неожиданности он отпрянул назад. Вот глупый! Там же 7 этаж!

Открылась дверь, и вошёл муж, в трусах и капельках воды, мокрые волосы зачёсаны назад, а на губах загадочная улыбка.

– Ты уже?

– Да, любимая.

– А может, ещё покупаешься? – предложила я.

Муж не удивился.

– Муза?

– Ага.

– Хорошо. Но недолго. Будешь должна.

Он вновь загадочно улыбнулся и вышел из комнаты.

Я подождала, пока стихнет звук его шагов, и обернулась к окну. Слегка испуганная мордашка продолжала заглядывать вовнутрь. Я открыла дверь на балкон, впуская ноябрьский холод, но он лишь взбодрил, выгоняя неуверенность вон. Чертёнок стоял передо мной, едва доставая мне до груди.

– Хорошей ночи! – поздоровался он, а две маленькие дырочки-глаза лукаво засветились.

– Здравствуй, ты Чёрт? – спросила я.

– Как видите, Госпожа. А за здравие отблагодарил бы, да вряд ли у меня для этого блага найдётся! Но как только появится – я про вас обязательно вспомню. А так, я вам крайне признателен, – он склонился в шутливом поклоне.

– А к кому ты пожаловал?

– О, Госпожа, жаловать – это не ко мне. А прислали меня за вами. Пора уже.

– Неужели пора?

– Как видите, – чёрт указал рукой на затянутое тучами небо. Я не видела.

– А как же муж?

– Хороший попался? – сочувственно пробормотал чёрт.

– Да, на редкость. И понятливый, не в пример многим.

Я грустно обвела взглядом не успевшую стать родной комнату.

– Но ничего не поделаешь. Нам пора, Госпожа, – чёрт протянул мне руку, я опёрлась на неё и вышла на балкон.

– А я не замёрзну? – вырвалось у меня.

– Да это уж вряд ли. Полёт, знаете, как греет!

– Не знаю, – честно призналась я.

Чёрт кивнул мохнатой головой.

– Узнаете. Вы давно меня ждёте? – решил он полюбопытствовать.

– Я-то до последнего не очень верила, а вот муж явно не сомневался! А может и вовсе ждал, по крайней мере, очень похоже на то.

Чёрт, напоминая, дёрнул меня за руку.

– Ах, да. Летим? – спросила я.

– Давно пора.

Я отпустила руку черта и прыгнула с балкона, прекрасно зная, как это делается. У самой земли я выровнялась и стала набирать высоту, слыша, как разбились МП3-плеер и огромные наушники, слетевшие с головы.

– Чёрт! – позвала я, он тут же оказался рядом. – Извини, я так не могу. Дай мне пару минут.

Я развернулась и полетела обратно к своему окну.

– Стало быть, метла вам не нужна? – запыхавшись, прокричал чёрт, пытаясь меня догнать.

Я рассмеялась и зависла возле балкона.

В комнату вошёл всё такой же полуголый муж и сразу же бросился к открытой нараспашку двери балкона. Он перегнулся через перила и глянул вниз на чистый, припорошенный снегом асфальт.

– Офигеть, – проговорил он на выдохе. – Если не разбилась, значит, всё-таки улетела!

Услышав это, я вновь рассмеялась и удовлетворённая полетела между домами, безуспешно догоняемая запыхавшимся чёртом.