Евгений Яковлев

3.
Школа находилась равноудалено от дома и реки. Между домом и рекой. Из дома была видна школа, а из школы дом. Когда мальчик выходил из школы, первое, что он видел это свой дом, когда выбегал из дома, непременно спотыкался о школу. Таким образом, река, хоть и была близка, всё ж оставалась независимой и гордой. Её нельзя было увидеть «случайно», просто идя мимо. Нужно было спускаться вниз, на берег; здесь деревья, стоявшие вдоль воды, не мешали. Мальчика поражало это упрямство и своенравие маленькой речушки. Не меньше, чем её красота.
На уроках математики учитель обыкновенно предлагал присутствующим изображать условия задачи в тетради: из точки А в точку В, а оттуда прямиком к С. Прямая линия, как шрам, рассекала лицо тетради, а вместе с ней и лица учеников, ибо «тетрадь есть лицо ученика». Когда учитель говорил негромко: «Из точки А в точку В вышел человек», мальчик рисовал маленькую галочку в начале пути, обозначая своё место на дороге. Дорога была несложная и совсем неопасная: можно было не сомневаться, что человек дойдёт до точки В за минуту, и доберётся до точки С ещё через 80 секунд, и ничего с ним не случится – мальчик не сомневался в этом.
Его удивляло лишь то, что человек иногда шёл до конечной точки, реки, два часа.
Сегодня преподаватель вызвал мальчика к доске. Масштабы и возможные перспективы овладели его сознанием, рука привычно нарисовала тонкую нить и бросила на неё три пуговицы. Он пустил человека в путь от первой пуговицы, дома, до второй, школы, и дальше, до реки, и дальше, и дальше… Неожиданно мальчик усмотрел на доске длинный хвост, который был прикреплён к конечной точке любого озадаченного человека.
Мир, который раньше умещался на десятисантиметровой линейке, перестал быть задачей с известным заранее ответом, он трещал по швам и рвался наружу.
За рекой мальчик увидел деревья, такие же точно, как и на его береге, но другие, неизвестные. Мальчик стоял на берегу; дорога, слева бесконечная, справа бесподобная, лизала ноги, солнце, слева большое, справа тоже яркое, целовало его волосы.
Мир был похож на учительский стол, усеянный линейками, пересекающимися, скрещивающимися, перпендикулярными, параллельными и бесконечными. Оставалось обозначить своё присутствие в этой жизни, на этой усеянной цифрами, дороге, но мальчик не знал как.
На следующем уроке математики, дождавшись подходящего момента, он встал и, не глядя в учительские глаза, сказал:
- Не обманывайте нас, этот человек никогда не дойдёт до точки С за час, он вообще никогда не дойдёт до неё, потому что не знает где она. Не обманывайте, всё не так просто, как на вашей доске и в моём решебнике!
Мудрые учительские глаза округлились, теперь они ничем не отличались от белых пуговиц, висящих на доске. «Ах!» - сказал он и отпустил детей на каникулы. Когда все счастливые дети убежали, он подошёл к оставшемуся в кабинете несчастному мальчику, и сказал:
- Да – да, наш мир непрост, но скажи, что тебе удобнее носить в портфеле – десятисантиметровую линейку или 15-томный справочник?
Мальчик погрузился в эту мысль, несколько минут он молчал. Вид его становился всё хуже и хуже, ведь очевидно, что погружение на такую глубину без акваланга смертельно опасно. Учитель успел спасти мальчика, ответив на поставленный вопрос:
- Пустой портфель - самая сладкая ноша. Отдохни хорошенько!
Мальчик в отчаянии рвал портфель, уходить он не собирался – слишком много молчания накопилось в нём.
И только когда учитель добавил: «Ты заслужил пятёрку за год», он убежал из класса, разумеется, забыв портфель.
4.
По утрам в автобусе было много людей, и ещё больше школьников. Люди спали, занимая своими сонными телами по 2-3, а то и больше, мест. Школьники стояли, хмурые и завистливые. Из зависти они обчищали карманы и сумки лежунов, а из хмурости засыпали. Во сне они делили добычу, раскачивали автобус, жевали колбасу и учили домашние задания.
Сегодня школьники повторяли биографию Михаила Лермонтова. Повторяли не в том смысле, что сочиняли его стихи, делали его ошибки, проживали его жизнь, и падали его тушей от мартыновских стрел, а всего лишь бубня невнятно цифры 1814 и 1841.
Лежавший на месте шофёра худощавый плащ время от времени выкрикивал: «Молодец!», «Сядь, дура!», «Стреляй, Мишка!» и выбрасывал в воздух пальцы, чаще по два. Лишь однажды всю пятерню. Это был учитель физкультуры.
Вообще-то, автобус был школьным и предназначался именно для учеников, однако, как это часто бывает, взрослые беспощадно эксплуатировали не принадлежащие им существа и вещи, поэтому автобус, прежде чем доехать до школы делал множество кругов, квадратов и просто тетраэдров по городу, развозя рабочих на места их обитания, совершая маленькие экскурсии и способствуя проведению небольших торжеств, вроде свадеб или похорон.
Сегодня, например, автобус ехал на кладбище. Лежавший на раскладушке слесарь, был беден - он смог выкупить только автобус, и не смог откупиться от населявших его существ. Возможно, поэтому он был грустен.
Наконец, приехали на кладбище. Школьники тут же растеклись по нему неритмичной жидкостью, липкой и шумной. Слесарь плакал – он потерял жену.
Оказалось, что он безобразно беден: дождь, купленный им, был слишком тёплым, весёлым и звонким; закончился он через полминуты тремя радугами.
Мальчик, закончив играть в кресты-нули, и, разумеется, проиграв, подошёл к нему и по-отечески приобнял, для этого ему пришлось забраться на камень с фамилией Лужин.
- Я вас понимаю – сказал он.
- Ах, откуда… – возразил вяло слесарь, - вы так юны…
- Нет же, вчера я тоже потерял.… Да, я потерял свой велосипед.
- Оооо, примите мои соболезнования, извините, я не смогу расплакаться достойно – я должен экономить слёзы. Но знайте, душа моя содрогается и трепещет, я потрясён.
- Чего же мы стоим – давайте искать её! – воскликнул мужественный мальчик и сжал с силой потёртое плечо слесаря.
Однако сильнейший ливень, ураган и землетрясение помешали им отправиться на поиски – как оказалось, хоронили знаменитого певца и не очень известного отца.
Ураган поднимал в воздух венки, парики и воспоминания о счастливой жизни, кружил, квадратил их, и сбрасывал на чужие могилы, из-за чего возникла чудовищная неразбериха: люди не знали про кого они плачут.
Ливень, мерзкий и ледяной, (как полагается!) смывал все гримы, да к тому же прекрасно заменял отсутствующие слёзы.
Землетрясение хорошенько встряхнуло отдыхающих под землёй людей, кротов и червяков. Многие не выдержав, вывалились на землю, и теперь лежали тут и там жёлтыми кучками, как готовые к пожару листья. Было красиво, неопределённо и мокро.
Дети, чумазые и бестолковые, подошли к автобусу. В портфелях они прятали гранитные таблички со своими фамилиями.
Мужественный мальчик нарубил из крестов палки, а из палок соорудил костёр, который не дал им погибнуть от холода и скуки.
Когда ураган закончил свою игру, все отправились на поиски потерявшейся жены слесаря. Передвигаться было сложно: то и дело попадались глубокие ямы. Учитель физкультуры, тот самый из плаща, постоянно свистел и махал флажками, однако, это не
помогло – несколько детей упали в яму и отказались выйти из неё.
Никто не знал, чьи это были норы – червяков, кротов, людей или шахтёров.
Слесарь иногда узнавал свою жену на фотографиях, но не одна из них не ответила ему взаимностью. По его опустившимся рукам, видно было, что он настроен на расстройство. Дождь шёл, не переставая, то мелкий, то гадкий, и скоро уже любой мог сказать, кому он был посвящён.
В тот момент, когда дождь отбивал примитивный мотив в честь старика-таксиста, учитель физкультуры закричал неистово:
«Стойте!» и показал свистком на спящую, глазурную могилу.
- Это он! Наш великий… Русский… Поэт.
С уставшей фотографии на всех сразу смотрел очаровательный и циничный юноша. Своим цинизмом он отпугивал школьников, но очарованием заставлял вновь обратить взоры детей на себя. Они долго ещё вертелись, пока свисток не сказал своё веское
слово.
- Это же Лермонтов, наш великий… Физкультурник оказался крайне образованным и весёлым человеком. Метод обучения, введённый им в оборот, до сих пор пользуется большой популярностью. Очень интересный метод, надо сказать. Упражнение
называется Кросс-Вопрос: дети, выстроенные в ряд, бежали сначала стометровку с препятствиями в виде гранитных плит, венков и вырытых ямок, и, добежав до могилы Лермонтова, а с недавнего времени и могилы учителя физкультуры, получали неожиданный вопрос, например, в каком году Михаил Юрьевич поселился под этим камнем? Хитрец-учитель при этом закрывал рукой цифру 1841, и нечаянно оставлял открытым число 1814, что, конечно же, путало детей, и давало учителю неоспоримое право поставить им двойки. Дети, обессиленные и обманутые, падали к могиле поэта, образовывая кучу-толпу его поклонников. Все хором, включая самого поэта, они ненавидели учителя физкультуры, находя в нём неоспоримые сходства с Мартыновым.
В конце урока выступил слесарь, который до этого молча и бессовестно ставил пробегавшим мимо школярам подножки:

НО ДЛЯ НЕБЕСНОГО МОГИЛЫ НЕТ.
КОГДА Я БУДУ ПРАХ, МОИ МЕЧТЫ,
ХОТЬ НЕ ПОЙМУТ ИХ, УДИВЛЁННЫЙ СВЕТ
БЛАГОСЛАВИТ; И ТЫ, МОЙ АНГЕЛ, ТЫ
СО МНОЮ НЕ УМРЁШЬ: МОЯ ЛЮБОВЬ
ТЕБЯ ОТДАСТ БЕССМЕРТНОЙ ЖИЗНИ ВНОВЬ;
С МОИМ НАЗВАНЬЕМ СТАНУТ ПОВТОРЯТЬ
ТВОЁ: НА ЧТО ИМ МЁРТВЫХ РАЗЛУЧАТЬ?

- Мне кажется, я знаю, где она, – добавил он, стряхнул со своего плеча руку заботливого мальчика, и пошёл. Подальше от кладбища.