Татьяна Игнатьева

Вторая заповедь

Иногда, вспоминая о своих приключениях, я как бы начинаю перебирать камушки из воображаемой копилки. Камушки эти уже отшлифованы временем, и для меня они- бесценные сокровища. Я перебираю самоцветы и, любуясь ими, вспоминаю тот миг, когда положила их в свою сокровищницу…
Вот алмаз. Четкие грани, чистая вода. Сейчас для меня он – самый любимый…
Мне лет 12 или 13. Он постарше меня где-то на год.
Я –девочка типа набоковской Лолиты, такая же худая , нескладная и с непременной жвачкой во рту.
Он высок и строен, его щеки пахнут персиками, его глаза - два бездонных озера.
У нас была только одна ночь, и эта ночь была девственно – прекрасной.
Всю ночь мы с ним говорили о поэзии и о музыке. Я говорила о Цветаевой и Мандельштаме, а он напел мне песню «Hallo»…
Я думала,
О полутемном зале.
О бархате,
Склоненном к кружевам…
Совершенно неожиданно настал день, и, как всегда, дневной свет все разрушил. Утром он уезжал к себе домой, в другой город. Я его больше никогда не видела, хотя мы поклялись «встретиться через год у этой березы». С тех пор я не люблю утро…
Мне скоро восемнадцать, я поступаю в институт и впервые приезжаю отдыхать в Сочи без родителей, «как большая». На мне светлый брючный костюм, розовая рубашка, солнцезащитные очки с надписью FERRARI.. Я считала, что так должны выглядеть гости из-за рубежа, и поэтому очень воображала.
Сочи всегда был «столицей советских курортов», но в августе совершенно нереально было снять квартиру, а о домах отдыха и пансионатах можно было только мечтать. Ни за какие деньги невозможно было найти сколько-нибудь цивилизованное жилье.
Я ехала отдыхать в Сочи к знакомым моих родителей. Но произошла накладка. Буквально накануне моего приезда они уехали в другую страну, поэтому ни я, ни телеграмма родителей, сообщавшая о приезде «любимой дочки», не застала хозяев. Все это сказал мне соседский мальчик, который выходил гулять с собакой. Злая на весь свет и проклиная жару, я отправилась на вокзал, надеясь купить билет до Москвы.
Я решила поймать такси. У меня не было никакого желания ехать в душном автобусе через весь город. Такси проезжали мимо, но один молодой человек на белых «Жигулях» предложил подвезти меня.
Я всегда была бесстрашной девушкой и к тому же свято верила, что я – любимое дитя Бога и поэтому со мной не произойдет ничего дурного…
Я села в машину и по дороге рассказала молодому человеку о постигшем меня фиаско. Он предложил мне остаться у него, я согласилась…
Белая рубашка из модной в те годы «марлевки», пятидневная «голливудская» небритость и запах свежести туалетной воды SOL…
Этот мужчина разбудил во мне женщину. До него у меня были интимные отношения, но они были чем-то вроде спорта, а со Светозаром (так его звали) я почувствовала вкус любви…
Этот самоцвет – благородный опал. Налюбовавшись им, я кладу его обратно.
Мне 24 года и я рыдаю в подушку. Сегодня я увидела мужчину, которого, начиная с 14 лет, очень сильно любила. В молодые годы (он на 10 лет старше меня) он был прекрасен, как молодой бог. Если сравнивать его со сказочным героем, то можно сказать, что он был как Руслан из поэмы Пушкина «Руслан и Людмила».
Отец этого мужчины был умным и мудрым человеком. Умный человек, в глазах которого читается глубина мысли, красив по определению.
Я думала, что с годами молодой человек, которого я сильно любила, будет похож на своего отца. Появится глубина взгляда, лицо будет обрамлять благородная седина непокорных, вьющихся волос… Как сильно я ошибалась! Он оказался только жалкой копией своего отца.
У него не было благородного взгляда, вместо этого было пресытившееся лицо избалованного жизнью барчука.
Его лицо не обрамляли непокорные пряди, нет, у него была экстрамодная прическа.
Его отец был очень непритязателен, я бы даже сказала аскетичен в одежде, а на его сыне был «клевый прикид».
Я рыдала, потому что поняла, что этот красиво играющий разными красками камушек, который на протяжении 10 лет я с замиранием сердца брала в руки, на деле оказался обычным феонитом, купленным в магазине ювелирторга…
Утром я встну и, положив ледяной компресс на лицо, пойму справедливость второй заповеди Декалога: « Не сотвори себе кумира…».