Владимир Грибакин

***
Жизнь - словно танго. Чувства на разрыв,
Но мы не сможем заплестись телами.
Под Катанадзе чувственный мотив,
Друг друга греем поздними словами.

Нам не хватило смелости чуть-чуть...
В любви с тобой признались запоздало.
Но время вспять, увы, не повернуть,
Здесь дублей нет и не начать сначала.

Мелодий клочья, фразы из стихов,
Отдельные слова и полувзгляды,
Мгновенья, лица и сюжеты снов -
Слепого счастья ценные награды.

Очередная кончилась глава,
Мы из ошибок сделаем закладку.
И страсть, не пережитая едва,
Стихами ляжет, как в постель, в тетрадку.

***

Потные тела в метро,
Пыль на лицах,
Солнце сверху припекло -
Не укрыться.

И рубашки воротник,
Снова черен...
В воскресенье на пикник,
На озера.

Узел галстука прилип -
Тихо душит,
И портфель с охапкой книг,
Виснет тушей.

Духота и тяжкий смог
Вечных пробок.
Если бы летать я мог,
Как ребенок.

Остается в ванной лечь,
Под струёю.
Чтобы смыть усталость с плеч,
Стать собою.

 

***

Годы - подшивка из старых газет,
На подоконнике сохнут.
Их заголовков размытый офсет -
Жизни спрессованный воздух.

Пронумерован и сшит день за днем,
Памяти рваным шпагатом.
Кем был любим я, и думал о ком,
Будни и пьяные даты.

И фотографий скупых желтизна,
Желчью в морщинах разлита.
Каждая женщина, словно строка,
Набрана мелким петитом.

Все неудачи, запои, тоска,
Стали оборванным краем.
След от тарелки и клякса вина -
Теплый привет Первомая.

Снова листаю, как жизни тетрадь,
Ветхие эти страницы.
Чтобы хотя б на минуту украсть,
Юности шалой частицу.

***
Силуэт под зонтом -
Туго стянутый пояс.
Отсыревшим бантом,
Заплетен в косу голос.

Мокрый гравий аллей,
Как слежавшийся сахар.
И кора тополей,
Потемнела загаром.

Кости летних кафе,
Тента вымокший парус...
И кофейная кровь,
На столе застоялась.

Запахнулись плащи,
И надвинуты шляпы.
Мы все больше молчим,
Чувства внутрь упрятав.

Только шелест воды,
Недопетым куплетом.
Ни при чем я и ты -
Просто кончилось лето.

***

Когда я вижу в пепельнице тесной,
Окурок с переломанным хребтом -
Скорблю об этой жертве неизвестной,
В пустой войне Минздрава с табаком.

Кто их сочтет? И каковы потери,
Средь сигарет всех марок и сортов?
Одни в кафе, забытые, сгорели,
Другие втоптаны ногами в грязь дворов.

Жаль, наш великий скульптор Церетели,
Никак до этой темы не дойдет.
И в пафосной, монументальной стеле,
Окурочный трагизм не отольет.

 

***

Города любимое лицо,
Обнимает дождь руками мокрыми.
Нервным, романтическим певцом,
Серенады нам поет под окнами.

Умывает пыльные дома,
Забирает он жару измятую.
Лечит наше горе от ума,
И бессонниц духоту проклятую.

Я стою под струями дождя,
Впитываю воду, как растение.
Этот город не любить нельзя,
Как нельзя почувствовать мгновение.

***

Улицы сжаты тисками домов,
Смог и реклама нахлестом.
Автомобилей железная кровь,
Тромбами на перекрестках.

Вены метро приподняли асфальт,
Язвами вышли наружу.
Их обрамляет из мрамора фальшь,
Мусор и грязные лужи.

Светит витринами, как фонарем.
Под облаков одеялом,
Город читает себе перед сном,
VIP-прейскурант ресторанов.

Молча отсюда ушла тишина,
И не оставила адрес.
Смятой запиской в три строчки она,
На Чистопрудном осталась.

***

Вот и август - лета старость,
Все короче дней перрон.
И дождливая усталость,
Гнет к земле и тянет в сон.

Выцвели зонты на пляжах,
Ветер клочьями газет,
Объявляет распродажу,
На зеленый модный цвет.

Выпиты квасные бочки,
Лишь боков их желтизна,
Как на лист кривые строчки,
На дворы переползла.

Улицы ночами моют,
Тает лета след в реке...
Высохнет вода слезою,
На асфальтовой щеке.