Валерий Дружинин

Хокку

Цветут абрикосы
в белом пламени кроны
радуют взор.

Пора цветенья.
Каштаны "выбросили"
белые флаги

Круженье снега,
а тучи - ветви явора
- слетают семена.

Жёлтые бутоны,
пестреют в листьях липы.
Вдыхаю аромат.

Вечернее солнце
после дождя. Как светится
свежая зелень!

Аллея деревьев
Стоит вдоль дороги
Как караула строй.

****************

Отвлёкся. За окном
услышал воробьиный "перечирк"
весна идёт - подумал.

После вчерашней хмари
выглянуло солнце.
На сердце - потеплело.

Полузаброшенное кладбище,
где похоронен тесть.
весной там буйствует сирень.

В детстве петух меня
"атаковал". Каким огромным
он мне тогда казался.

Утро. За окном
гремит вороний хор и...
соло соловья.

День - к вечеру.
как рой пчелиный - мысли
в голове жужжат.

Слушаю блюз.
волны звука баюкают
усталую душу.

Дятла увидел
стучит, червячков ищет
и голова не болит.

Улитка на пути.
Перенёс - на траву.
Как хрупка жизнь!

Роясь в мусорке,
бомж старую куртку нашёл.
вот так радость!

Основателен
асфальт. Но в летнюю жару
размягчается.

Воробьиные свадьбы
весной. Сколько страсти
в чирико-ухаживаньи!

Стою у речушки.
Лягушачий оркестр оглашено
фугу Баха играет.

Бабушка внучку
на прогулке ругает -
"не шали Маша".

Ласточка, пролетев,
чуть крылом не задела…
стремительная.

*****************

С миру по нитке
Любовно собрал. Вот вам
Три строки хокку.

Хокку: пять-семь-пять
Вот для мастера канон
Хокку-сложенья.

Чувство - горячо.
Так не загоняй его
В тиски слогов.

 

Канон - не догма.
Индульгенцию получил
от хайбуна.

Сложил два и два.
Пять получил в итоге.
Неужели ошибся?

Проснулся утром?
начни свой новый день
с чистого листа.

Наслажденья
сладкие мгновенья
так скоротечны...

Девочка вприпрыжку
ребёнка несёт. Пока
это просто игра.

Сидя в лотосе,
гляжу на реку.
Текут её воды.

Танка

Тяжёлый мокрый снег
покрыл деревья.
За окном
в перекрестии белых ветвей
уходящая сказка зимы.

Сквозь ажурную вязь
обнажённых ветвей
ещё спящего дерева
вижу перистых облаков
серебристо-голубое сиянье.

Апрель. Плюс десять.
Дождь. Проклюнулась листва
и радует глаза.
Упоительным дурманом
свежести я опьянён.

Разлив Днестра.
зазеленевшие деревья
купаются в воде.
Реки располневшей поток
бликами солнца играет.

 

Весна экватор
миновала. Сквозь зелень
на кончиках ветвей
сиренево-задорно
зацвела сирень.

Голубое небо,
солнце щедро льёт свой свет,
тополя листва
сияет благодарно
чуть трепеща и золотясь.

Букетик ландышей.
Средь зелени листов
как будто бы
десятки белых эльфов
ведут безмолвный разговор.

Одуванчики
в бело-пушистых шапочках
как солдатики
на стебельках среди травы
порыва ветра ждут.

**********************

На снежнике – сорвался,
вниз меня несёт
на камни.
Альпеншток помог.
Как дрожат колени…

Взмах топора
и курица без головы -
бежит.
Как тело
не хотело умирать...

Прогулка, грустя.
Рыжеволосая девушка
мимо прошла,
задорной улыбкой светясь.
И грусть оттаяла слегка.

Стайка девушек,
колокольчиками голосов
оживлённо звеня,
снимали в парке себя
цифровым фотоаппаратом.

 

По берегу Невы
побеги бузины,
нарвал побольше -
на уроках будет чем
из трубки пострелять.

Напротив окна -
остановка маршрутки.
Там, временами,
разборки шофёров и...
бодрый мужицкий мат.

Прогулки
по старому Ленинграду.
Как я любил вас!
и даже лёгкий мелкий дождь
я вспоминаю нежно.

Белая ночь
и разведённый мост,
как будто мостовая.
вдруг вздыбилась
передо мной.

Марсовое поле. Вечный огонь.
в шутку сказал - прикурю.
но спутница моя
взглянула строго.
Стало стыдно.

Однажды шёл вдоль Невы,
минуя решётку Летнего Сада
темнело. А в небе -
кроваво-огненный закат.
Он в сердце мне проник.

*********************

В искусственных цветах -
попытка подражанья
живой природе.
Уныла эта красота,
ведь жизни нету в них.

Болтовня ума -
пустые мысли в голове
зачем они мне?
Отдал бы с радостью,
да никто не берёт.

 

Вспоминаю
Прошедшие годы
Разное было:
Удачи, невзгоды.
Отчего же в горле комок?

Стихи

Гром и тучи

Вяло гром отгрохотал,
Он немножечко устал
Грохотать на тучи
Лохматые, дремучие.

Тучи, тут же, второпях
Потеряв поводыря,
Разбежались, кто куда

И не капельки дождя
Не пролилось на меня!

По весне

Светается. Плетень хохочет
Лазурною правдой ручья.
Вином упоённая бочка
Восторженно плачет урча.

Косматый медведь, косолапый
Растерянно лапу сосёт.
Его выгоняет с берлоги
Гремящей реки ледоход.

Прошедший дождь

Только что прошёл дождь
В небе пенятся уходящие тучи
Мерно падают капли.
Светло и печально. Мокро.

Эхо прошедших годов
Теснит грудь
И будит воспоминания.
Года проходят...

 

 

Игра в слова

Игра в слова, игра всерьёз
Игра на белом поле мысли.
И тихо сыплется навоз
С тяжелых ягод спелой вишни.

Русалки

На Печенежском озере
Купались чернокожие
Русалки по весне
Но вот, что было странностью
Куда бы вы ни глянули,
Куда бы взгляд ни бросили
Всех прелестей русалкиных
Был виден только хвост.

Тотализатор

Узнай звезду. Поставим мозг на якорь.
Взорвётся неба синь сияющей голубизной
Несутся кони. Топот, пыль. Ударом
Боли - жокей вонзился в землю головой.

К нему бегут. Носилки, санитары.
Но жизнь идёт, а гонка мчится влёт
Давай, ДАВАЙ! Платили мы недаром.
Звезда - на финише. И выигрыш нас ждёт.

Путь земной

Отчаянно, небрежно, овеяно
Мысль билась под коробкой черепной
Зачем, куда - иду дорогой дальней?
И чем закончится мой путь земной?

Мне говорили - "ты сухарь сушёный"
"Будь проще - пей вино и трахай баб"
Но было то не впрок для головы моей "учёной"
Не слышал я заманчивых рулад.

Я не открыл закона притяженья
И, даже, в космосе не побывал
Но, после долгих размышлений,
Нашёл ответ - РЕАЛИЗАЦИЯ СЕБЯ.

Пусть я не гений в этой жизни бренной,
На сцене не блещу в сверкании огней
Но есть огонь в душе моей нетленной
И может быть кому-нибудь с ним станет чуть светлей.

Око

Аппаратура современных спутников
позволяет определять время по
наручным часам человека на земле.
Справка

Видишь в небе
Висит глаз?
Это Око тебя зрит
Это в память тебе знак
Чтоб не делал
Что-нибудь - не так.
Ты, мой милый
Под колпаком,
Ты заточен уже
Под винт
И крутись
Как резьба велит
Но смотри, не летай
- Влетит.

Потеплело.

Сегодня потеплело.
Вот бабульки
Точат лясы на скамейке,
Безумолку щебечет детвора,
И я иду, неспешно отпуская,
Проблемы, мысли, спешные дела.
Я - вслушиваюсь в звуки
Я - внюхиваюсь в воздух
Я - чувствую
Природа - отходит ото сна.
Я раздуваю ноздри -
Запах испарений,
Земли, деревьев
В воздухе висит
И он - бодрит.
А почки на кустах
Дрожат от нетерпенья
Им хочется прорваться,
Им хочется гулять.
Ещё чуть-чуть
И зелень
Будет бушевать.

 

Сплин

Саваном белым
Землю одели -
Оковы зимы.
Вечер таёжный,
Волк одинокий
Воет,
Глядя с тоской
На луну.
В сердце -
Осколки
Разбитых надежд
Грусть
ушедшего лета.
Но есть
Лёгкая
Вера
Что временно это,
Что вынесет
Волна меня
Наверх.

Смерч

Вихреобразно,
Воронкообразно,
Смерчем ужасным
Сносит дома
В пропасти вихря
Песчинкой ничтожной
Несёт и меня,
Крыши, деревья
Осколки стекла.
А - а - а...
Что это?
Жив ещё?
Грудь жадно хватает
Исчезающий воздух
Муторно,
Желудок где-то у горла...
Веерно, бешено,
Крутит, вертит, бросает
Наступила
Кромешная тьма.
Это - Ад?
Господи
Чудо яви
И спаси!
Вот оно -
Проблески света
Выносит меня!
И... - скала.
Тр-р-а-а-х!!!
Белым - бело
В окружении,
Вроде-бы, тела
Где я?
Это - рай?
Нет.
. . .
Я - в постели
Жадно
Воздух хватая,
После кошмара.

Усталость

Усталость навалилась.
Заморочно
Сердце зачастило,
Ломота в висках...
Хочется упасть
И провалиться
Куда-нибудь
И не вставать...
Алом-алан
Урбах!
Что делать?
Как выбраться
Из этой ямы?
Молиться?
Поклоны
Исступлённо бить?
- Нет сил.
Устал...
Остаётся телевизор
И тупо впялиться
В текущий сериал.

Буква Ять

В листе судьбы
Отмерянного детства
Пропала буква Ять.
Какая благодать!
Теперь мы будем бегать
Беситься и орать
Без просыпу,
Без продыху,
Ботинками швыряясь
В кроватях мелким бесом
Смеясь и кувыркаясь.

Чертог

"О, милая
В мечтах
Чертог чудесный
Я построил
И честь имею
Пригласить
Стать королевой в нём.
Посмотри -
Вот ворота из нефрита
Распахнулись сами
В обширный двор.
Фонтан журча
Опалово мерцает
Отражением камней,
Любовно собранных
В предгориях Урала.
По дорожке, выложенной янтарём,
Войдём в наш дом
Приветливо тепло
Огонь в камине разожжён,
В медвежьих шкурах
Ноги утопают
Вот гардероб твоих нарядов
Вот..."
- "Постой
А почему пустынно в доме этом?
Где люди?"
- "Это дом для нас с тобой"
- "Так что же
Эта красота
Лишь для меня и для тебя?
Ну, нет.
Давай-ка спустимся
С небес на землю.
Там - поклоненье
близких и знакомых
мне людей,
Не нужно мне очарованье
Тобой придуманных идей.
Пусть будет, даже, ад
Но в аде том
Была я чтоб
Хоть на ступеньку выше
Других особ".

Садится солнце.

Смотрю на запад. Там садится солнце.
По горизонту огненною лавой
Рваной цепью стекают облака.
А в небе голубом над головой
Островки из фиолета
Плывут небрежно.
Выше их - расположились величаво
Белее снега - птичьи перья.

Моя одежда

Я продеру глаза от сна,
И вздрогну -
Ветер бытия ударит в грудь.
Домов многоэтажки
Качнутся вслед от моего движенья
И я пойму -
Что стены, облака, Земля -
Моя одежда,
Со мною вместе,
В убранстве атмосферы,
Отсвечивая голубым,
Описывает сферы.
У звезды
По имени СОЛНЦЕ!

На плотах

Мальчишкой беспечным
На плотах на Неве
В прозрачной воде
Рыбу ужу.
Вот они - жирные, важные
Лениво кружат -
Как на ладони видны.
Но почему они
Окаянные
Червяка моего
Не клюют?

Ангел

Глаза – в глаза. И шёпот губ
Одежды шорох, сердца стук.
А за спиною - два бугра
Как больно режутся крыла!

И вот свершилось. Ангел я!
Я охраню тебя от зла.
Но милая, прошу тебя
Ты ночью, впредь,
Не беспокой меня.

Ты помнишь?
Ангелы – бесполы…
Услуга палача

Палач сквозь прорезь капюшона
Глядит безжалостно - сурово
Топор наточен, сталь тверда…
Господа!
Кому мешает голова?

Чудесное корыто

На розовом корыте
Я в путь собрался, вскачь
И что бы вы подумали?
Не скачет, ну хоть плачь!

А я ему овса даю
А я его водой пою
И вот, заправившись. Ха-ха
Оно, вдруг, взмыло в облака

И вот я по небу парю,
Жуя котлету на лету,
Корыто дёргает слегка
В воздушных ямах, иногда.

Вот так порой случается,
Что чудо приключается
Корыто хоть не скачет
Но в облаках - витает!

Штуша Кутуша.
Экзерсис на букву «Ш»

Шёпотом, шелестом, шорохом волн
Дышит воодушевление
И под внушенье шаманских костров
Вершится моё размышление.

Шубу сошью из опавших листов
Чуть пошумим под ватрушку
И пилигримом бесшумным - вперёд!
В крашенную избушку.

Там постелю на кушетке себе
Кошке - рыбёшки понюшку
Сам, не спеша окрошки поем
И голову - на подушку.

Утром с кувшина промою глаза
И, оглушён тишиною,
Вдруг разгляжу - ах как хороша
Вершина передо мною.
А ну гусар
Ударь-ка шпорами
И лошадь, вспОлошно
Взовьётся выше
И ты летишь
Сшибая вишни.
Смотри "малыш" -
Ты выше крыш
Паришь!

Шабаш, шевалье
Прошамкал шаман,
Слышишь - шваркнуло?

Шумеры шумели
Шутка ли
В шлёмах с шипами
Шли шуты,
Зашнурованные
Штопаными
Шторами.

Мартышку - в мешок
И под шумок
Смешаемся
С шалопаями.

Шурочка - тише
Не шуми,
Не шурши,
Лешие шастают
В этой глуши.

Толчёная тьма

Тесьма из парчи
Улыбки без ласки
И бисерной кожи
Толчёная тьма
И Вы полагаете
Всё это сказка?
Да нет, полагаю,
Что это - без дна.
Плывут и плывут
По реке мандарины,
Спеша за оскалом
Рогатой луны...
И вычурно как-то
Вздыхают брамины.
Вот так и бегут
Судьбы моей дни.

Малая проза

Страна детства.

Дайте до детства счастливый билет
Тихо ответит кассирша - билетов нет

Однажды, ночью мне приснился сон.
Этот сюжет повторяется время от времени с незначительными вариациями.
Я - теперешний, уже большой "мальчик" иду по городу своего детства - Кировску, где я провел время с 5 до 11 лет своей жизни. Это городок, расположенный в Ленинградской области и, сейчас, он уже совершенно другой - более обстоятельный, с усилившейся промышленностью.
В этом сне в моей душе растёт и крепнет радость, что я вновь здесь, что я уж всенепременно, окончательно и бесповоротно возвращаюсь для постоянного проживания здесь.
Я просыпаюсь с остатками сна, еще не покинувшими меня. Ночь. Естественная прогулка в туалет и - возвращение в постель. Сна уже нет, и меня уносят волны памяти. Рядом мирно посапывает жена, а мои мысли уносятся в те безмятежные, детские годы, проведённые в Кировске.
Маленький, милый, зачуханный Кировск тех лет, где главная достопримечательность - это электростанция с вечно дымящими трубами.
Мама, схватив в охапку меня пятилетнего, побросав в чемодан все самое необходимое, сбежала от отца, из Риги, где мы жили до этого. Отец пил и поколачивал её, и чаша терпения лопнула.
И вот мы - в бараке - одноэтажное приземистое здание, общий коридор и общая кухня с шумящими керогазами и примусами, однокомнатные клетушки, удобства - во дворе. За водой ходили на колонку - вспоминаю себя малолетнего, напряженно тащащего два ведра с водой, которая почему то постоянно выплескивалась наружу.
Хорошо помню крик молочниц, которые разносили - свежее, парное, только из под коровы молоко по утрам - "Кому-у-у мо-о-лока-а". Как же это было вкусно - налить молока в тарелку, накрошить туда булки и самозабвенно хлебать ложкой эту "тюрю".
Я, мысленно, бреду по этому старому Кировску. Вот дом Культуры, который выходит своим фасадом на Неву, вот маленькие, аккуратные, узенькие улочки с небольшими двухэтажными домиками по сторонам, построенные, наверное, ещё во времена царя Гороха. По мере удаления от Невы появляются четырехэтажные здания - вот булочная, расположенная в торце одного из них… Господи, как же часто я заходил в эти двери в те годы!
А вот - детский сад, где я провел время до школы. Я помню, помню, как Людка Макаревич столкнула меня, удобно расположившегося на перилах балюстрады - вниз. Хорошо, что была зима, и я упал в снег, так что дело ограничилось тем, что я погрозил её кулаком и показал язык.
Для нас - для мальчишек (я опять там - в том времени) самое замечательное место - это пруды - искусственные выкопанные каналы шириной где-то около пяти метров, естественно, заполненные водой. Идти туда от нашего барака, было всего-то минут пятнадцать. Там в кустах орешника у нас с Сахаром (Сашкой, вообще-то, но кличка у него была такая, мы тогда только кличками пользовались) был спрятан наш крейсер - три шпалы сколоченные между собой. Мы отправлялись в плавание, отталкиваясь шестами от дна, не обращая внимания на цеплявшие нас время от времени кусты орешника. У нас были противники - трое пацанов, но у них был уже целый "дредноут" - шесть шпал, сколоченных между собой. Мы устраиваем "морские бои" - они, конечно, массивнее, зато мы - манёвреннее.
Вспоминаю ещё один незабываемый случай. Если пройти за пруды, начинается вначале перелесок, переходящий затем в лес. Мы забираемся, всё дальше и дальше, в эти "дебри" и однажды натыкаемся на узкоколейку, сохранившуюся ещё со времён войны. Там стоял ПАРОВОЗ! О какое это было счастье. Мы забирались под колёса, залезали в тендер, но апофеоз был, конечно, в будке машиниста - мы дергали за рычаги, мы надували щёки, мы говорили чух-чух-чух и, мысленно, неслись на этом паровозе...
А финки? Если быть более точным - финские сани. Но какие же это к чёрту сани, если просто берётся толстый (около 20 мм) металлический прут, сгибается посередине, так что образуются два параллельных полоза, а затем делается еще один перегиб со стороны закругления, под углом где-то 45 градусов, так что образуются поручни. Зима, двумя руками держишься за поручни, одна нога на полозе, а другой отталкиваешься от снежного затверделого наста. И ты летишь! Морозный встречный ветер в лицо, щеки раскраснелись, но как здорово вот так "нестись" по снежному насту! Какой то алкаш, делая страшное лицо и расставив руки, двигается к нам навстречу. Какого дёру мы дали! Сердечко колотится, пьяницы и в помине уже нет, а мы никак не можем успокоиться, оживлённо обсуждая событие.
И так ещё и ещё, пока, наконец, спасительный сон, вновь не смыкает мне веки.

Гонки

Я переношусь в мой маленький уютный Кировск далёких детских лет. Нам с Сахаром уже по 7 лет, нас готовят к школе, и наши молодые мамаши везут нас в Ленинград (теперешний Санкт-Петербург), чтобы приобрести школьную форму и прочее школьное снаряжение. Номер автобуса - 440.
Опишу автобус того времени. Представьте себе спичечный коробок, нет,… лучше, коробку для сигарет с фильтром и увеличьте её до размера автобуса. Теперь приделаем внизу четыре колеса, вообразим прямоугольники окон. Спереди проведем секущую плоскость, отделяющую кабину водителя, вдоль нее со стороны салона тянется кожаное сиденье, сверху стекло, позволяющее видеть кабину водителя, и, далее, через переднее стекло, набегающую дорогу. В салоне простые кожаные сиденья, никаких изысков, подобных нынешним мягким креслам.
Салон заполнен едущими людьми. Наши молодые мамаши и мы с Сахаром, как раз, сидим на переднем сиденье, сразу за кабиной водителя. Они болтают о чём то о своём, до чего нам нет совершенно никакого дела. Мы глазеем по сторонам, за окном временами показывается широкая, полноводная Нева, поля, перелески, вот мы проехали мимо танка на постаменте.
И, вдруг, нас обгоняет точно такой же, как наш автобус. Это - 490, он идет из Петрокрепости.
Два наших детских сердечка не могли вынести такой наглости. Мы, немедленно, разворачиваемся на сиденье, становимся на колени и провожаем уходящий автобус взглядом. Потом, даже не сговорившись, мы начинаем подпрыгивать на сиденье, махать руками и вопить, что-то, вроде, "быстрее, быстрее"!
Конечно, серьёзный "дядька водитель" внешне никак не отреагировал на наши вопли, но, видимо, его "зацепило" и он нажал на газ. Мы постепенно стали догонять нашего соперника и О, чудо - мы идём на обгон! Восторгу нашему - нет предела. Мы продолжаем прыгать, мы "корчим рожи", мы показывем "нос" отстающему автобусу. Потом мы разворачиваемся, так как наш соперник едет уже позади и "издевательски" машем ему руками - "до свидания".
Но в том - 490-м, наверное, тоже, сидел азартный водитель, и вот он, снова, идет на обгон и, опять, мы в тревоге. Так продолжалось какое-то время - то соперник выходил вперёд, то мы обгоняли его. Не помню, кто, в итоге, победил. Да это и не важно. Главное, что мы ощутили азарт, вкус победы и горечь отставания.
Конечно же, мы с Сахаром тогда не обращали внимания на остальных пассажиров, мы были целиком поглощены "гонкой". Но, сейчас, сквозь толщу времён, я, явственно, ощущаю добрые и снисходительные улыбки на их лицах к этим двум мальчуганам таким азартным и таким непосредственным.

В начальной школе

Я собираюсь идти в школу. В первый класс. Волнуюсь.
Хорошо помню свой восторг, когда возвращался домой - в свой барак из школы, неся стопку учебников, выданных для обучения. Русский язык, история, география...
Я любовно перелистывал страницы, рассматривая картинки (читать, ещё не умел), думая, что вот пройдёт год - и я всё это буду знать...
Сашку - Сахара - моего приятеля его мама куда-то увезла, но я оказываюсь в одном классе с Юркой Кудрявцевым - из моего барака.
Спустя какое-то время я уже мог читать. В то время мы очень увлеклись просмотром диафильмов через примитивнейший фильмоскоп - обычная "железяка", имеющая окуляр с увеличительным стеклом и ручку для прокрутки целлулоидной ленты с картинками и надписями. Но как же мы жадно прилипали к этому окуляру, просматривая цветные картинки с текстами, в основном, со сказочной тематикой. Куда там современному компьютеру...
Юрка, также как и я, живший в бараке только с матерью, вдруг проявил талант Кулибина, соорудив из этого фильмоскопа проектор на стенку. Он установил его в коробку, добавил туда оптику, разместил там обычную лампу - и - какая роскошь - мы смотрели теперь диафильмы, спроецированные на белую простыню.
В школе выясняется, что я совершеннейший неумеха. Чернила - брызгаются, кляксы не уходят из моих тетрадей, почерк - как курица лапой. Я страшно завидую Юрке, у которого ровные , красивые, не покосившиеся буквы и совсем нет клякс.
У меня просыпается огромная, неутихающая и всепоглощающая страсть к чтению. Когда мои сверстники - "собарачники" гуляют на улице, я жадно поглощаю книгу за книгой, с неудовольствием прерываясь, чтобы, кое-как, сделать уроки. Читаю допоздна, мама - ворчит и загоняет меня спать, я с неохотой сдаюсь, залезаю под одеяло, включаю там свой китайский фонарик и... продолжаю чтение. Позже я вычитал у Айзека Азимова (который был таким же) определение такого типа детских читателей - "книжный червь".
Я - завсегдатай нашей маленькой библиотеки города Кировска. Я таскаю оттуда книги, набирая их по шесть - восемь штук, и, через короткое время, возвращаюсь за новой порцией. Был случай, когда, прочитав очередную порцию, я на следующий же день пришёл в библиотеку. Тётенька библиотекарь, посмотрев формуляр, с возмущением накричала на меня, заявив, что невозможно прочитать за один день столько книг. Я ушёл как побитая собака. Горе разрывало мне сердце, в горле стоял комок, на глаза наворачивались слёзы. Но уже на следующий же день я, вновь, пришел туда, там была другая тётенька, и всё стало хорошо.
Через какое-то время моя страсть к чтению дала свои плоды. На одном уроке я читал вслух отрывок из рассказа Льва Толстого, и во одном из мест прочитал - казАки. Мальчишки с неудовольствием прервали меня - "надо - казакИ". Наша учительница - Раиса Петровна - вступилась за меня - "он правильно прочитал". Я был просто счастлив.