Алкара

Ундина
14.11.06.

Погиб в бою, сажен стрелой,
Лежит бездвижно молодой.
И девица у война плачет,
И слезы льет о нем, горячи:
«Зачем оставил ты меня?!!!
Ах, милый, сколько дожидалась.
Ну, как же, как же без тебя?!
Уж лучше б в воду я кидалась»
И бросилась она к реке
К камням высотным вдалеке
И поскользнулась, ноги в кровь.
Не умерла ее любовь.
Помедлив, прыгнула в поток,
С собою, прихватив цветок.
Про камень девка позабыла,
Но тут река ее схватила
И понесла теченьем вниз,
Чтоб дамский выполнить каприз.
И занесла ее далеко,
И потопила там глубоко.

Лежит красавица на дне,
Щебечут кудри при Луне,
Закрыты очи – темный омут
И ей не ведом боле голод.
Бледнела кожа в темноте,
Она прекрасна по весне.
Рыбешки косы расплетали
И словно птицы щебетали:
«Проснись, проснись девица
Уже пора глаза открыть
Ведь ждут тебя твои певицы.
И ждет Луна! Пора уж плыть»
Запела шелестом весна,
Блеснула холодом Луна,
И очи девки засверкали,
И ноги на поверхность встали.
«Не уж то все же я жива?
Или же просто все мне снилось?
И как мне быть? Пойдет молва,
Что я здесь в речке утопилась»
Вдруг посмотрела на себя,
Зеленый локон теребя,
Но Лунный свет насквозь прошел
И тень ее всю перешел.
Горят глаза все синевой,
Хоть были черны, как пробой.
И ногти синие, нагая….
«Ну почему же я такая?
Что сталось? К лекарю схожу….»
Сама себя не узнавая,
Из речки медленно ступая,
Прошла шагов пяток другой,
Но оступилася ногой.
И жажда сильная сковала,
К реке уста опять прижала.
«Нет, не уйти мне, что со мной?»
И стала плакать под сосной.
Руками очи прикрывая,
Себя едва ли познавая.
И звук нарушил тишину,
В эту безумную весну.
То дивный голос словно арфа:
«Не плачь! Уже пора на бал.
В твою же честь мы все пируем.
И этот берег – наш то зал,
На нем нагие мы танцуем,
И песню Лунную поем,
И рыбаков мы ловим в сети….
Не стой! Пойдем же! Ну? Пойдем.
Ведь ты прекрасней всех на свете»
И видит женщина стоит,
Что речи звонко говорит.
Лицо ее ей не знакомо,
Но это было не весомо.
Она пошла за ней в тростник
И, словно девичий дневник,
Закрылся он за ними дверью.
И словно к древнему поверью
Она коснулась не шутя.
И по воде скользя, летя
Спустились ниже на тот остров,
Где песни пели. Дивный остров.

Там огоньки во тьме блуждают,
Себя девицы украшают
Цветами белыми как день,
И при Луне давали свет и тень.
И тот цветок в ее руке такой же
И водянисто - синий взгляд, все он же.
И кудри зелены, у всех бледны тела
И позабыты ими все дела.
И ногти синие длинны,
И все они, как ночь, умны.
«Ну, здравствуй, новая ундина!
Ты родила бы молодца,
Ты создала бы ему сына
И с ним была бы до конца.
Он жив! И лекарь спас его,
Но ты ушла другой дорогой.
Ну, не тужи уж без него,
Ведь ты же станешь, станешь новой.
Ты будешь помнить тишину,
Ты будешь будущее знать,
И ведать будешь глубину,
О нем не будешь вспоминать.
Ты отпила уже Воды,
Цветок, с собою принося.
Луной спаслась ты от беды,
Тем в вечну Жизнь себя внеся.
Давай же с нами! Веселись!
Танцуй и пой сегодня вдоволь.
И только с нами ты водись,
Забудь о нем, ведь он стал вдовом»
Она смотрела в тишину.
Она хотела плыть к нему,
Но жажда то не позволяет.
Ее рассудок тихо тает.
Пьяня своими голосами,
Струясь по ветру волосами,
Ундины пляшут при Луне
И забывают обо сне.
Она пустилась в пляс, запела
И оглянутся не успела,
Как позабыла про него.
Уже не любит никого.
И голос сладок ее стал,
И рыбаков он к ним позвал.
«Давайте вместе веселится!!!
Идите петь и танцевать!»
Они летели словно птицы,
Но в волнах сгинули опять.
«Мы любим новеньких, родная.
Рассвет. Пошли, пора на дно.
Ведь ты ундина золотая,
Вода, Луна и все дано»

Вплела траву речную в кудри,
Ракушки прицепила мудро
И вяжет платье из травы,
Что дно тревожит без молвы.
Жила под камнем, вместе с ними,
И проплывая между ними,
Все пела, пела о весне.
О том, что было как во сне.
И водяной трезубец правя,
Своею шуткой забавляя,
Любил ее, как дочь свою.
За что его благодарю.